продолжение

[LediLey]

Глава 6

- Да, паршиво выглядишь, - присвистнул Сергей, пожимая руку друга.
- И на том спасибо, - отреагировал Глеб, взъерошив волосы пятерней.
- Всегда, пожалуйста, - насмешливо произнес Сергей и, посерьезнев, добавил, - Ладно, хватит расшаркиваться, давай к делу. Что с Ликой?
Глеб тяжело вздохнул:
- Я и сам толком не знаю. Вроде было все в ажуре, потом она поскандалила с Линдой, после чего перебрала шампанского или чего-то еще и отключилась, - невыразительно монотонно повествовал он.
- Стоп, стоп! Притормози! – запротестовал Сергей, - Кто такая Линда и почему ты позволил Лике сотворить такое? Куда ты смотрел?!
Глеб тряхнул головой:
- Сейчас бы чашечку кофе, чтобы мозги не расплывались, - мечтательно промолвил он и, собравшись, добавил, - Ладно, Линда – мой новый работодатель. Там у нее какая-то темная история с кражами и попыткой, по крайней мере, она так считает, убийства.
- Ясно. Обычная муть. А Лика-то тут при чем?
- Лика, - протянул Глеб, - Ну, она ей нахамила, да и вообще Лика была невменяема. Я ее не узнавал. Она на все так … - он пожал плечами, - алчно смотрела, так и казалось, что лопнет от зависти.
Сергей удивленно взглянул на друга:
- Ты ничего не путаешь? Ты уверен, что мы до сих пор разговариваем о Лике? Она же – розовое, пушистое чудо! – восхищенно добавил он.
В голове Глеба зароились какие-то неприятные мысли, но он так устал и выдохся, что не стал разбираться, что именно вызвало его недовольство. Он искоса посмотрел на Сергея:
- Жаль, что ты ее не видел, - он махнул рукой, - Впрочем, это не важно. Пока я танцевал с Линдой, в ней проснулась внезапная страсть к алкоголю…
- Вот как? Ты уже с начальницей па выписываешь, - произнес раздраженно Сергей. Его почему-то все больше и больше сердило такое безразличие со стороны Глеба по отношению к Лике. Как можно вообще на кого-то обращать внимание, когда рядом такой ангел?!
Глеб предпочел не расслышать выпад друга и продолжил:
- Когда танец закончился, Лика валялась на полу в бессознательном состоянии.
Когда он замолчал, Сергей выждал пару минут, надеясь на подробности, а, сообразив, что Глеб не собирается что-нибудь добавлять, решил подтолкнуть:
- А дальше? Почему ты сказал, что Лику отравили?
Глаза слипались, и усталость брала свое. Глеб сделал героическое усилие, стряхивая приятные объятия дремы:
- Лику привезли сюда, и доктор сказал, что ей подмешали яд.
- Может, это твоя Линда? – воинственно осведомился Сергей. Это имя навевало смутно-знакомые воспоминания.
Сон как рукой сняло:
- Это невозможно и к тому же она не моя.
- Нет ничего невозможного, - философски заметил Сергей.
У Глеба заиграло неистовое желание защитить Линду:
- Слушай, ты брось эти штучки! Я – свидетель, мы же танцевали!
- А до этого, ты тоже с ней был?
- Нет, но…
Его оборвал красноречивый взгляд Сергея, и Глеб с новой вспышкой потребности отбелить Линду, ринулся в бой:
- Там были сотни людей! Это мог быть кто угодно?
Сергей скептически приподнял бровь:
- Допустим. Ты заметил что-нибудь необычное?
- Какого дьявола?! – разозлился Глеб, - Конечно же, там был тип, который всем хвастался красивенькой бутылочкой с надписью «яд»! Серый, бросай свои ментовские заморочки! Там были сливки общества. Дойдет до тебя, наконец, или нет!
Внезапно Глеб осекся. Все-таки он заметил там, что-то необычное, что в одно и тоже время было заурядным и обращало внимание.
Пока Глеб копался в памяти, Сергей злился. Слепец! Он совсем не ценит Лику. Ну, как так можно, ведь она всегда им восхищается, всегда такая ласковая и нежная. Нет, он категорически отказывался понимать друга.
- Серый, там действительно был тип, - встрепенулся Глеб, - Он еще пристально пялился, пока…
Совершенно неожиданно его озарила догадка. Как же он раньше не додумался до этого?!
- Ну? – понукал Сергей.
- Линда, - выпалил Глеб, - Яд достался не той!
Он схватил Сергея за руку:
- Я должен бежать. Ты останешься?
- Ах, бедная Линда, - съехидничал Сергей, обиженный за Лику.
- Это точно, если он до нее доберется, то ее, вряд ли, можно будет назвать счастливой, - серьезно произнес Глеб, не заметив издевательских ноток в голосе друга.
- А как же Лика? – поинтересовался Сергей.
- Она живучая. Выкарабкается, - бросил Глеб, выбегая из больницы.


Линда вытащила противень с затейливым печеньем. Сегодня первым делом она отключила все телефоны. Ей нужно было все спокойно обдумать, а лучше всего сделать это помогала выпечка. Пока руки месили тесто, лепили затейливые фигурки, в голове прояснялись мысли.
Очередная порция печенья готовилась с минуты на минуту обрести временное место жительства в плетеном блюде. Линда уже решила, что завтра в первую очередь заново перечитает все личные дела работников «Имения». Она была практически уверена, что вором являлся кто-то свой.
Потом они с Валери разработают хитроумную стратегию опровержения всех казусов произошедших вчера и, наверняка, украшавших печать сегодня. А пока Линда никак не могла вспомнить глаз из ее сна. И почему у нее возникает каждый раз плохое чувство, когда пытается узнать за этими глазами реального человека?
Раздался звонок, и Линда, вздрогнув, ухватилась пальцами за накаленный противень. Отдернув руку, она скривилась и взялась за мочку уха.
- Мам, заходи, открыто! – крикнула из кухни Линда.
Через мгновение на пороге появилась Мария Филипповна:
- Я держала курс на запах, - она огляделась, - Ого! Ты, что собираешься армию накормить? – воскликнула Мария Филипповна.
Вытащив из микроволновой печи фруктовый пирог, Линда осмотрелась:
- Да, пожалуй, многовато, - протянула она.
Мария Филипповна с изумлением разглядывала широкий стол, на котором красовался десяток всевозможных тортов и кексов, и это не считая дюжины блюд с печеньем и пирожными.
- А ну-ка выкладывай, что стряслось? – приступила к допросу Мария Филипповна.
- А с чего ты взяла, что что-то не так? – осторожно поинтересовалась Линда, пристраивая пирог.
Мария Филипповна добродушно улыбнулась:
- Бель, дорогая, ты всегда начинаешь усиленно готовить, когда что-нибудь выходит из-под твоего контроля.
Линда сняла фартук:
- Все в порядке. Просто я … - она подыскивала подходящее слово, - увлеклась.
- Ой, что-то я тебе не верю, - произнесла Мария Филипповна и, указав на эклер, спросила, - Можно?
- Мам, ну чего ты спрашиваешь? Кушай на здоровье.
Мария Филипповна села на мягкий стул и, откусив кусочек, зажмурила глаза от удовольствия:
- Божественно, - промурлыкала она, - Дочь, может, ты не ту профессию выбрала, а?
Линда улыбнулась, с обожанием наблюдая за матерью:
- Ты, что меня в поварихи записать решила?
Мария Филипповна пожала плечами:
- А почему бы и нет? – произнесла она, выбирая очередное пирожное. Отдав предпочтение воздушному бизе, она добавила, - И все же, ты не увиливай от ответа. Что тебя беспокоит?
Линда лихорадочно подыскивала возможность обратить все в шутку, когда Мария Филипповна произнесла:
- Неужели тебя заинтересовал тот молодой человек, с которым ты танцевала?
- Глеб?! – искренне удивившись, спросила Линда, - Мама, это глупо.
- Ну почему же, - сказала Мария Филипповна, - он высок, широкоплеч, серьезен…
- Чая хочешь? – перебила Линда. Перечисление достоинств Глеба подействовало на нее, как красная тряпка на быка. Если он такой хороший, то почему вместо того, чтобы разобраться с ее проблемами, подкинул новых?
- Бель, ты виляешь, - пожурила Мария Филипповна, - А чай с бергамотом?
- Конечно.
- Тогда налей чашечку, а я потружусь над твоими шедеврами, - Мария Филипповна отрезала кусочек вишневого торта и простонала, - Ты совсем меня не любишь!
Линда остолбенела и прекратила заваривать чай:
- Мамочка, с чего ты это взяла?
Она обогнула стол и крепко обняла Марию Филипповну, которая, указывая на торт, промолвила:
- Ты специально наготовила столько вкусностей, чтобы я располнела и никому не понравилась.
Линда облегченно рассмеялась и, лукаво посмотрев на маму, прошептала:
- Я думаю, Эдуард Бронеславович не будет иметь ничего против, если тебя станет чуточку больше!
- Линда! – с наигранным возмущением воскликнула Мария Филипповна и мазнула нос дочери кремом.
- Ах, так! Тогда в следующий раз я утрою свои старания и заставлю съесть все приготовленное!
Они счастливо рассмеялись. Мария Филипповна вытерла кончик носа Линды.
- Мам, а на сколько у вас с ним серьезно? – спросила она, разливая чай.
- Если ты имеешь в виду марш Мендельсона, пару колец и фату, то до этого далеко, а если честно, мне и не хочется замуж, - Мария Филипповна откусила кусочек торта, - Как представлю, себе как он храпит…
- А он храпит? – хитро прищурившись, спросила Линда.
- Еще как! – сказала Мария Филипповна и тут же залилась краской.
- Попалась! – радостно воскликнула Линда.
- Негодница, совсем меня засмущала! – глаза Марии Филипповны счастливо заискрились.
- Мамочка, я рада за тебя! Честное слово!
Мария Филипповна погрустнела:
- Моя жизнь налаживается, а как же ты?
Линда пожала плечами:
- А что я? Мне и так не плохо. У меня есть ты, Валери и «Солнышко». Этого достаточно.
Мария Филипповна знала, что ее дочь курирует детский дом «Солнышко» и что все ее сегодняшние кулинарные изыски отправятся именно к детям, которых Линда безумно любит.
- Бель, я не это имела в виду, - мягко произнесла она, потянулась через стол и сжала руку дочери, - Мне хочется, чтобы с тобой рядом кто-то был, кто-то на кого ты могла бы положиться.
- А если мне не понравится храп этого кого-то? – попыталась отшутиться Линда.
- Если ты полюбишь, и полюбят тебя, то храп не будет иметь никакого значения.
Линда осторожно высвободила руку и, помешав сахар, произнесла:
- Мам, давай не будем, ладно? Я вполне счастлива и так.
Мария Филипповна печально покачала головой. Какое-то время они сидели в тишине, нарушаемой звуками музыки, льющимися ненавязчивым потоком из радио.
- Кстати, - нарушила молчание Мария Филипповна, - вчера я познакомилась с милой женщиной. Бель, отрежь мне еще кусочек вишневого торта.
Линда улыбнулась: мама была отъявленной сладкоежкой.
- И как ее зовут?
- Виталина Антоновна и она проживает в «Имении».
Следующий вопрос поставил Линду в тупик:
- Бель, а кто у нас ворует?
- Это тебе новая знакомая сказала? – прощупала осторожно почву Линда.
- Она не просто сказала, она пала жертвой воришки.
Линда поставила тарелочку с тортом перед мамой и, взяв бизе для себя, произнесла:
- Мам, ну не надо трагизма. «Пала жертвой» - это уж как-то чересчур театрально.
- А как бы ты это назвала? – спросила Мария Филипповна.
- Ну, - задумалась Линда, - Скажем, она стала жертвой обстоятельств.
- Вот видишь, - обратила внимание Мария Филипповна, - На самом деле ты думаешь, так же как и я. Как ни крути, а Виталина – жертва.
Линда вздохнула:
- Я знаю и работаю над этим. Мы предложим ей что-нибудь взамен, равное по ценности.
Сделав глоток, Мария Филипповна произнесла:
- Сомневаюсь, что на этот раз ты сможешь заменить семейную реликвию чем-то современным.
- Я выкручусь. Вот увидишь, - заверила Линда.
В дверь позвонили, и Линда пошла открывать.
Мария Филипповна задумчиво наслаждалась тортом, когда кто-то закрыл ей глаза ладонями.
- Бель, ну разве можно так пугать? – вздрогнув, промолвила она.
- А вот и не угадала, - произнес Эдуард Бронеславович, открывая ей глаза и чмокнув в щечку.
Линда довольно улыбалась, а Мария Филипповна смущенно посмотрела на нее.
- Как моя красавица поживает? – ласково осведомился он, и снова Мария Филипповна почувствовала себя самой неотразимой на свете.
- Усиленно поправляюсь, - весело ответила она.
Эдуард Бронеславович окинул взглядом кухню:
- Вот и молодец! – похвалил он ее, - А детишкам-то повезло, - обратился он к Линде, - Когда они пируют?
- Надеюсь, завтра, - ответила она, - А вы присоединяйтесь к маме.
- О, нет, - возразил он, смеясь, - Это любимой женщины должно быть много, а я-то несносный мужчина и меня должно быть как можно меньше.
Линда рассмеялась, а Мария Филипповна отодвинула тарелку с тортом:
- Ну, поскольку я тоже не подарок, то пора и мне прекратить наращивать массу, - решительно произнесла она.
- Дорогая, вот тут ты ошибаешься. Ты лучше самого дорого подарка, - Эдуард Бронеславович с нескрываемым обожанием смотрел на Марию Филипповну, которая опять зарделась.
Неожиданно Линда почувствовала, как щемящая тоска сжала ей сердце. Она довольно давно не ощущала так остро свое одиночество. И невольно она вспомнила Глеба, такого колючего и резкого и вместе с тем с ним ей было спокойно, надежно и тепло. Линда стала яростно гнать прочь эти мысли.
- Я похищаю твою маму, - сказал Эдуард, подавая руку Марии Филипповне.
- И когда же вас ждать?- поинтересовалась Линда, справившись с собой.
- Ну, к вечеру прибудем, - что-то прикинув, произнес Эдуард Бронеславоич.
- Ладненько.
Мария Филипповна обняла дочь, пока Эдуард вышел из кухни, и прошептала:
- Бель, прости.
- Мамочка, ну что ты! – произнесла растроганно Линда, - Ты просто обязана быть счастливой!
Мария Филипповна поцеловала ее.
- Где моя принцесса? – донеслось из прихожей.
Линда улыбнулась:
- Мам, тебя ждут.
Мария Филипповна собралась уходить, но остановилась в дверях:
- Знаешь, Виталина сказала, что в день кражи у нее в номере убирала не горничная, а администратор.
- Ольга?! – поразилась Линда.
Мария Филипповна грустно посмотрела на нее:
- Похоже, что оттуда веет легкий бриз.
Послав дочери воздушный поцелуй, она ушла.


Валери бесцельно бродила по квартире. Ей все напоминало о человеке, который предал ее и причинил невероятную боль.
Она долго смотрела на многоцветие тюбиков губной помады, флаконы духов и коробочки кремов расположенные на туалетном столике. Взяв бутылочку духов «J’adore», она задумчиво повертела его в руках, а в следующее мгновение швырнула на пол. Это был любимый аромат Андрея.
Проснувшаяся ярость требовала выхода, и Валери одним махом руки смела все содержимое туалетного столика на паркетный пол. «Как он посмел затащить ее сюда?! В мой дом?! В мою постель?!» - кипело от гнева все внутри.
Валери подошла к кровати, которая все еще хранила очертания двух человеческих тел. Резким движением она сдернула одеяло и простынь, за ними последовали подушки, упавшие с глухим вздохом. Валери огляделась. Ей так хотелось разбить, разрушить что-нибудь еще. Первоначальные слезы пересохли, и сейчас ее сжигало пламя праведного гнева.
Не найдя ничего подходящего, она принялась пинать ногами одеяло. «Урод! Он еще отважился мне угрожать! Я его с грязью смешаю так, что он никогда не отмоется!». Внезапно силы иссякли, и она рухнула на матрац. Гнев сменился безразличием и ощущением щемящей пустоты. Ей было плохо, но, не смотря на это, Валери совершенно не хотелось ни звонить, ни ехать к Линде.
Линда утешит, поможет, они вдвоем перемоют все косточки мужскому населению планеты, но вместе с тем Валери знала, что постоянно будет чувствовать на себе красноречивый взгляд подруги: «А я же предупреждала». А этого Валери хотелось меньше всего.
«Было бы хорошо заснуть, а когда я проснусь, то все это исчезнет», - с вялой отрешенностью думала она. Ей, конечно, нужно поделиться с кем-то своими проблемами и переживаниями, иначе рано или поздно она просто зациклится на них, а это благодатная почва для развития и взращивания комплексов и вины.
Валери вздохнула. Может быть, позже она все-таки нанесет визит Линде, где обязательно прольет ни одно море слез, а пока стоит попробовать восстановить хрупкую гармонию в душе.
Сделав усилие, Валери поднялась и, переступив через постельное белье, вышла на балкон. Как ни в чем не бывало светило солнце последних теплых дней сентября, дул освежающий ветерок, а для Валери краски осеннего мира выцвели в одно мгновение, и все стало каким-то однообразно-серым.
Чтобы не видеть ни багряных деревьев, ни синевы неба, она перегнулась через перила балкона, свесившись головой вниз. Ветер, приятно путаясь, играл прядями волос.


Виктора все еще раздражало поведение Линды. Он не считал себя обидчивым или злопамятным, но ее выходка задела его больше, чем он предполагал. Только подумать, она знает этого хлыща каких-нибудь несколько дней, и вообще не понятно, откуда он взялся, и идет с ним танцевать! А его, Виктора, отталкивает как какую-то вещь, которую и выкинуть жалко, и в хозяйстве она не нужна! Да он же вместе с Линдой в один садик ходил, можно сказать, они с одной тарелки ели, и что же получается?! Его так бессовестно выбросили за борт, что волей-неволей взыграло возмущенное самолюбие.
А теперь он вынужден ее разыскивать и решать навалившиеся проблемы. Виктор чертыхнулся. Днем позвонила перепуганная Наташа и затараторила без умолку. Выслушивая ее, он становился мрачнее и чернее с каждым словом.
Вчера во время раута опять кого-то ограбили, газеты вылили кучу грязи, а она не может дозвониться до Линды Николаевны, которая еще не появлялась, и Валерии Константиновны тоже нет. Она была рано утром, но уехала и тоже куда-то пропала, а она, Наташа, просто не в состоянии со всем этим справиться.
Виктор постарался успокоить ее по мере возможности, потом перехватил на ходу пару круассан с кофе, купил газет и отправился на поиски двух «пропавших» особ. В принципе, по его мнению, газетные заголовки покусывали, но не смертельно. Через неделю после их выпадов можно будет жить спокойно, все забудется.
Только один заголовок мог доставить неприятности: «Пестрое сборище в обители греха» и под этой вычурной надписью красовалось огромное фото явно перебравшей девушки, лежащей на полу в окружении разнообразия испорченных блюд.
Это было неприятно, но Виктор знал, что и это тоже можно поправить. Хуже дело обстояло с кражами. Пока им удавалось все держать в тайне, но требовались срочные радикальные меры.
Притормозив на светофоре, он набрал номер Линды. Безразличные гудки и больше никакой реакции. Виктор выругался. «Ну и где ее носит?!» Яркое воображение нарисовало красочную картину: Линда в объятиях этого хлыща. Он яростно заскрежетал зубами и резко двинулся с места. Покрышки жалобно завизжали, оставляя следы на асфальте.
Телефон Валери тоже не подавал признаков жизни. Виктор глянул на соседнее сиденье, где обустроилась кипа газет. Пожалуй, он все-таки вначале заедет к Валери. Она и живет ближе, к тому же он на взводе, и вид Линды его только разъярит еще больше.
Он свернул налево и поехал вниз по улице, в конце которой возвышался архитектурный шедевр с огромным бассейном на крыше. Подъезжая к дому, Виктор пристально всматривался в окна одной квартиры. Все хранило тихое умиротворение, кроме…
Виктор резко затормози и, выпрыгнув из машины, крикнул:
- Валери, у тебя, что совсем крыша поехала?!


Ветер успокаивающе нашептывал свои истории Валери и ласково гладил ее по волосам. Она смутно слышала, как, протестующе заурчав, замолк двигатель, и кто-то назвал ее по имени. Или ей показалось? Она не хотела никого ни видеть, ни слышать, ей было хорошо самой по себе. Мир больше не существовал, важным был только ветер, убаюкивающий и усыпляющий опаляющую душевную боль.
Виктору казалось, что лифт полз вниз катастрофически медленно. Поэтому, не дождавшись его, он побежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек разом. «Что это она надумала?» - вопрошал он себя и страшился ответа. Все указывало на то, что Валери намеревалась прыгнуть.
«Господи, ее ж по асфальту размажет!» - подумал Виктор и перепугался не на шутку. Ему стало по-настоящему страшно. «И больше не будет никаких перепалок, ни ее выбрыков. Нет, этого не может быть!»
Виктор рывком открыл дверь квартиры Валери и даже не успел удивиться, что та не была закрыта. Он спешно направился в комнату и на секунду застыл на пороге. Осколки какой-то вещицы противно заскрипели под подошвами туфель, повсюду валялись всевозможные тюбики и коробочки. На полу бесформенной грудой лежали подушки, одеяло было безжалостно распростерто.
«Черт возьми, что здесь произошло?» - в недоумении подумал Виктор, переступая через все эти вещи. Наконец, он добрался до балкона. За все это время Валери даже не шелохнулась, она застыла подобно изваянию.
- Валери, - позвал Виктор, но она никак не отреагировала.
Он обхватил ее за талию и отодвинул от края балкона. Валери была похожа на безвольную тряпичную куклу. Она была такая хрупкая и уязвимая, что у Виктора защемило сердце.
Он взял ее за плечи и развернул к себе лицом. На него смотрела безжизненная пустота глаз, словно в ней сломалось что-то важное. Виктор осторожно встряхнул ее:
- Валери, очнись.
Кто-то настойчиво вырывал ее из приятного забвения, а ей так не хотелось возвращаться в реальность.
- Очнись, черт тебя дери!
Где-то в глубине ее существа начал просыпаться гнев. Кто посмел лишать ее призрачного спокойствия? Глаза Валери вспыхнули недоброжелательным огнем, и она пришла в себя.
- Кто тебя звал?! – накинулась она, - Проваливай!
- И это твоя благодарность! – разозлился Виктор, - Я тебе жизнь спас!
- Что за чушь?! – раздраженно бросила Валери.
- Ты же прыгнуть собиралась, - уже менее уверено произнес Виктор.
- Я что? У тебя глаза повылазили или в голове замкнуло?! И убери от меня свои руки, нечего меня лапать! – возмутилась Валери.
Виктор нахмурился и засунул руки в карманы:
- Очевидно, ты права, у меня действительно замкнуло, если я решил тебя спасать!
Валери задохнулась от негодования:
- Ах, так! Тоже мне герой нашелся, тюфяк бесхребетный!
- Язва! – не остался в долгу Виктор.
Глаза Валери загорелись пламенем, и она неистово принялась молотить кулачками его грудь:
- Приперся, когда тебя никто не ждал и еще оскорбляешь! Да кто ты такой?! Да вообще весь ваш род сплошные свиньи!
Виктор приготовил пару колкостей, но последнее заявление удивило его. Он легко захватил в плен оба ее кулачка и без особых усилий удерживал их.
- Наш род? – переспросил он.
- Да, - выкрикнула Валери и стала отчаянно вырываться, - Пусти! Вы все безжалостные, тупоголовые, бессердечные существа! Пусти, я кому говорю!
Валери злобно посмотрела на него и начала брыкаться, а Виктору стало чрезвычайно интересно послушать продолжение.
- Секунду назад ты утверждала, что я бесхребетный тюфяк, - напомнил он.
Она подарила ему испепеляющий взгляд:
- Радуйся, ты – исключение!
Виктор самодовольно улыбнулся, а Валери, извернувшись, больно стукнула его по колену. Он скривился:
- Осторожнее, - предостерег Виктор.
- А то что? Руку поднимешь? Так это не новость, ты и так их в ход пустил! Морально добивать будешь? Так можешь не беспокоиться, и без тебя добили! – голос Валери предательски дрогнул, и глаза замерцали от набежавших слез.
Она неожиданно прекратила одновременно и брыкаться, и вырываться:
- Пусти, мне больно, - прошелестела она потускневшим голосом.
Виктор мгновенно почувствовал укол совести и разжал руки. На нежной коже остались отпечатки его пальцев, и Виктора охватил стыд. Руки Валери безвольно повисли, она наклонила голову, пряча прорвавшиеся слезы.
- Считай, что ты меня спас, а теперь можешь уходить, - бесцветно произнесла Валери.
Виктор увидел прозрачную слезинку, скатившуюся по белоснежной коже, и в нем проснулась буря чувств. Ему хотелось защитить ее, утешить и, к своему удивлению, он понял, что Линда не пробуждала в нем этих эмоций. Она была решительной и храброй, и не нуждалась в его помощи. Он шагнул и привлек Валери.
Она, не сопротивляясь, уткнулась ему в плечо, и он ощутил, как ее слезы увлажнили его рубашку. На Виктора нахлынула волна невыразимой нежности. Он гладил Валери по спине и никак не мог понять, куда же раньше смотрел. Почему не видел, что она такая ранимая и воинственная одновременно? Кроме того, Виктор каким-то седьмым чувством понимал, что Валери была смертельно обижена, и ему яростно захотелось размазать виновника ее слез по стенке.
Валери тихо всхлипывала, она выдохлась. Она желала защищенности и покоя и к своему удивлению обрела все это в крепких объятиях Виктора. «Ну, почему Андрей не мог быть таким?» - подумала она, и это причинило ей новую боль.
- Все будет хорошо, - успокаивающе шептал Виктор, - Мы его в порошок сотрем, он не стоит ни одной твоей слезинки.
По тому, как Валери неожиданно напряглась, он понял, что попал в цель. Виктор крепче обнял ее, а она не сопротивлялась. Такое внезапное и обнадеживающее «мы» вызвало у Валери нотки радости.
На душе как-то потеплело, и она расслабилась. «А он не такой уж и плохой», - изумленно подумала Валери, продолжая всхлипывать. Ей было уютно в его объятиях, а его успокаивающих шепот заставлял поверить в то, что все обязательно образуется.
Они стояли на балконе, ветер по-прежнему путался в волосах Валери, и аромат ее прядей щекотал нос Виктора. Ему совершенно не хотелось выпускать ее и терять магическую ауру уединения.
Внезапные сигнальные смутные мысли заставили Валери насторожиться. Внутренний голос нашептывал: «Аккуратнее. Он любит Линду, а она хоть и нет, но является твоей лучшей подругой. Подумай, нужны ли тебе дополнительные проблемы»
Она глубоко вздохнула и нехотя отстранилась от Виктора. Он разочарованно посмотрел на нее, но она не увидела этого. Валери боялась поднять на него глаза, страшась обнаружить в них жалость. Кроме того, ей было неловко из-за своих слез. Виктор выпустил ее из своих объятий и, как-то позабыв о Линде, подумал: «Ей нужно время».
Валери, стараясь не встречаться с ним взглядом, произнесла:
- Спасибо, за помощь, за то, что послужил жилеткой.
- В любое время к вашим услугам, - пошутил Виктор, надеясь вызвать улыбку.
А у Валери вспыхнула отчаянная надежда, что и у них все может быть когда-нибудь. Но ее яркий свет погас в лучах предостережений: «Он принадлежит Линде, для тебя он просто друг».
- Я учту. А что тебя привело? Проблемы? – она взглянула на него и стремительно отвела глаза.
Виктор вздохнул. Интимная невидимая нить единства разорвалась.
- Похоже на то.
Валери кивнула:
- Дай мне минутку. Я умоюсь, и мы все обсудим.
Не дожидаясь ответа, она выскочила с балкона и из спальни. Виктор задумчиво смотрел ей в след.


Сергей с умилением смотрел на мирно посапывающую Лику. Его все в ней восхищало и фарфоровая кожа почти детских щечек, и слегка вздернутый носик, и небесной голубизны глаза, и … Сергей вздохнул, он мог продолжать этот список бесконечно. Она была само совершенство.
Внушающий уважение, седовласый доктор уверил его, что Лика вне опасности и завтра вечером ее можно будет забрать домой.
Сергей осторожно убрал за ухо прядь белокурых волос, прилипших к нежной коже щеки. Лика зажмурилась и опасливо открыла глаза. Смутные тени постепенно стали приобретать знакомые черты лица.
Сердце Сергея учащенно забилось, когда Лике удалось сфокусировать внимание на нем и в глазах отразилось недоумение.
- Привет, солнышко! – жизнерадостно произнес Сергей.
Лика посмотрела на него широко распахнутыми глазами:
- Сереженька? А что я… - она огляделась по сторонам, - и ты здесь делаем? И это где?
Он взъерошил волосы:
- А ты ничего не помнишь?
Она на секунду задумалась, и лоб пересекла маленькая морщинка. Лика отрицательно покачала головой. Сергей выругался сквозь зубы. «Тоже мне друг, сам слинял, а мне объясняйся!»
Ему казалось, что попадись сейчас Глеб, он бы его задушил. А Лика по-прежнему изучала его безмятежной синевой глаз.
- Понимаешь, - начал он невнятно, - Тебе вчера стало плохо, похоже, ты что-то не то съела, и Глебу пришлось тебя доставить в больницу.
Глаза Лики испуганно расширились:
- Я умираю?
Сергей похолодел и, поперхнувшись, сжал ее руку в своей:
- Ну что ты! Ты в полном порядке и переживешь всех нас!
Лика немного расслабилась и, потупив взгляд, спросила:
- А Глебушка, где он? Он сердится и поэтому не хочет меня видеть?!
Когда она подняла глаза, то Сергей в них увидел море непролитых слез:
- Почему его нет? Он мне нужен, - заканючила Лика, а Сергей стиснул зубы.
«Я его удавлю собственноручно и башку отстрелю! Разве так можно?!» - негодовал Сергей.
Он сел на кровать и, приподняв легкую, как пушинку, Лику, обнял, а она продолжала упиваться жалостью к самой себе.

@темы: писанина