глава 24
читать дальше
Глава 24.
Лика была неприятно удивлена, внезапно осознав, что все ее многочисленные знакомые, которых она искренне считала подругами, отвернулись от нее при первой же возможности. Никто больше снисходительно не реагировал на ее страсть к розовому цвету, все стали открыто воротить носы, презрительно усмехаясь. Ни одна из приятельниц не пожелала ей помочь.
Чтобы обеспечить себе крышу над головой, ей пришлось заложить одно из драгоценных колечек, подаренных некогда Глебом. После этого Лика всю ночь горько проревела. Утром с опухшими до безобразия глазами, она твердо решила, что больше не будет ни от кого зависеть, и сама станет заботиться о себе. Вот только с чего начать она не ведала.
Лика была преисполнена желанием найти работу, но когда неделя ее бесплодных поисков близилась к концу, она поняла, что никому не нужна в этом огромном злом городе, тем более не умея ровным счетом ничего. Она понуро брела по улице, чувствуя, что вот-вот расплачется от такой несправедливости и кипучей жалости к самой себе.
Ее не видящие глаза остановились на листовке, висевшей на двери одного из, ставших безликими, кафе. Лика долго соображала, прежде чем смысл объявления начал доходить до нее. Им требовалась посудомойка.
«Только не я! – живо воспротивился внутренний голос, - Это слишком низко. Что случится с моими ноготками?!» Лика, тяжело вздохнув, посмотрела на свои ухоженные руки и решительно толкнула дверь, звякнув колокольчиком.
Ее взяли с испытательным сроком, и вот теперь она стояла по локти в пене и мыла жирные тарелки. Ее глаза никогда не просыхали, постоянно струясь слезами. Уже четыре дня она прозябает, согнувшись, пропуская через руки нескончаемые ряды посуды. Ей опять пришлось заложить колечко и перебраться в более скромную, простую комнатку.
Лика жалобно всхлипнула и посмотрела на немилосердно медленно ползущие стрелки циферблата. До конца рабочего дня оставалось два часа, которые тянулись для нее десятилетиями. Шмыгнув носом, она поняла, что долго не продержится. Ей была ненавистна вся окружающая обстановка и, кажется, у нее уже начала проявляться аллергия на все эти пенно-моющие средства.
«Сегодня же я положу этому конец, - собравшись, подумала она, - Я наступлю на свою гордость, но больше не буду терпеть подобные унижения! Я заслуживаю неизмеримо лучшего обращения, чем гнить в компании грязи, разводимой другими!»
Она с невероятной поспешностью покинула кафе, как только представилась возможность и, разорившись на такси, назвала до боли знакомый адрес. Там ее, несомненно, ждет спасение. Лика с непоколебимой уверенностью полагала, что ее неотразимая красота окажет ей необходимое содействие.
Глеб уже собрался уходить. После так и не состоявшегося разговора с Линдой, он сутками пропадал в агентстве, ожесточенно пытаясь избавиться от ее образа, преследовавшего его ежесекундно. Он убеждал себя, что безумно зол на нее за то, что она кружит вокруг да около, постоянно избегая непосредственного общения с ним.
Но после столь устрашающих открытий: о ее несладких годах юности, о свихнувшемся от ненависти отце, об ослепленном желанием мести брате и обо всех страданиях, которые ей пришлось пережить, Глеб чувствовал только безграничное желание защитить ее, быть всегда рядом и просто заботиться о ней.
Он грустно усмехнулся. Видимо, это все останется навсегда всего лишь пленительными мечтами. Линда до сих пор не позвала его, заставляя томиться в неведении такие долгие и бесконечно одинокие дни.
- Как я рада тебя видеть! – страстно воскликнула Лика, влетая в кабинет.
Глеб вздрогнул от звука ее голоса:
- Не могу сказать того же, - жестко отреагировал он.
Лика хотела надуть капризно губки, но интуитивно ощутила, что подобного делать не стоит. Поэтому она медленно обошла вокруг стола и стала рядом с ним.
- Жаль, - с легким сожалением откликнулась она, - А я скучала.
Глеб закрыл глаза и порывисто втянул воздух:
- Что тебе надо? – сухо осведомился он.
- Зачем ты так сразу? – обижено промолвила Лика, - Разве я не могу прийти просто так?
- Сомневаюсь, - насмешливо бросил Глеб и, высокомерно вскинув бровь, поинтересовался, - Скорее всего, Сергей не в состоянии обеспечить тебя всем тем, к чему ты так привыкла, не так ли?
Сердце Лики забилось с надеждой. Ей показалось, нет, она уверена, что различила нотки ревности в его голосе. «Это хороший, очень хороший знак», - затрепетав, решила она.
- Я ушла от него, - тихо проговорила она, взирая на него из-под полуопущенных ресниц.
- Неужели? – иронично отозвался Глеб, прищурившись, - Что ж, думаю, его можно поздравить.
Лика задохнулась от возмущения:
- Ты по-прежнему бездушен! – резко заявила она.
Глаза Глеба издевательски сверкнули, и Лика торопливо добавила, стараясь сгладить свой выпад:
- Но я все также люблю тебя, - ласково пропела она, преданно глядя на него.
Глеб нетерпеливо вскочил. Подобные излияния с ее стороны безмерно наскучили и выводили из себя:
- Сколько можно твердить одно и тоже?! – взорвался он, - Выкинь эту чушь из головы!
Лика схватила его за руку, стремясь удержать, во что бы то ни было:
- Разве в это так сложно поверить? – просительно прошептала она.
- Просто невозможно, - отрывисто отреагировал Глеб, пристально изучая ее и не понимая, что было в ней особенного, что вызывало раньше в нем трепет.
«Она как-то поблекла, - отметил он отрешенно, - волосы тусклые и зализанные, а раньше она часами их умасливала, заставляя сиять. И вообще она вся посерела и словно выцвела».
- Если ты дашь мне еще один шанс, совсем крошечный, то я сделаю все от меня зависящее, чтобы доказать тебе… - нежно увещевала она, блестя небесно-голубыми глазами.
- Не надо ничего доказывать, - раздраженно перебил Глеб, - Ты потеряешь напрасно время. Все свои шансы ты уже исчерпала.
- Почему ты так жесток?! – отказываясь верить ему, вопрошала Лика, ощущая, что у нее отбирают последнюю надежду на беспечное существование.
- Я просто здраво мыслю, - надменно отозвался Глеб, - и не хочу, чтобы меня закабалили вновь. И потом ты мне абсолютно безразлична. Разве ты этого еще не поняла?
Лика отбросила его руку, словно это была ядовитая змея:
- Как ты смеешь мне такое говорить?! – зло прошипела она.
Глеб криво усмехнулся:
- Но ты же не осознаешь даже самых прямых намеков, - язвительно произнес он, - остается только выражаться настолько прямо, чтобы и до тебя дошло. Уже наверняка.
Лика недовольно топнула ножкой, сердясь на свою зависимость от этого твердоголового чурбана:
- Ты бездушен! – выкрикнула она.
- По-моему, ты повторяешься, - цинично отреагировал Глеб, - Очевидно, что твой лексикон иссяк, - и добавил, холодно сверкнув глазами, - Если это все, зачем ты приходила, то, надеюсь, не ошибешься и найдешь дверь сама.
Лика яростно воззрилась на него:
- Это ты виноват во всех моих несчастьях! – истерически воскликнула она.
Глеб неодобрительно покачал головой:
- Ты неисправима, - бесстрастно проговорил он, - все также стараешься решить свои проблемы за счет других.
Лика протянула вперед шелушащиеся руки с поломанными ногтями:
- Это на твоей совести! – завопила она.
Лика, вероятно, сама не понимала, насколько глупо выглядит, произнося такие несуразности, но свято верила в их правоту.
Глеб холодно рассмеялся:
- Уверен, я это переживу, - надменно промолвил он.
В ее глазах засверкали мстительные огоньки. Она коварно растянула губы в хищной улыбке. Лика выглядела так безобразно в этот миг, что Глеб непроизвольно презрительно скривился.
- Значит, я правильно поступила, - злорадно прошипела она, - когда заглянула в гости к твоей фригидной дряни.
Взгляд Глеба стал колючим. Он стиснул ей плечи железной хваткой:
- Что ты ей наплела? – обманчиво мягким голосом произнес он, требуя ответа.
- Что-то ты засуетился, - ехидно отреагировала Лика, Неужели у вас возникли проблемы после моего визита?!
Глеб встряхнул ее, скрипнув зубами:
- Черт тебя дери! – прорычал он, - Что ты ей сказала?
Лика невинно захлопала глазами, триумфально улыбаясь:
- Самую малость, - протянула она, наслаждаясь его страданиями, светившимися в каждом жесте и вибрировавшими в голосе, - что мы с тобой счастливая супружеская чета и ждем первого отпрыска.
Все стало на свои места. Признание Лики пролило свет на необъяснимое поведение Линды. У Глеба защемило сердце, когда он только представил, что она пережила, услышав складно слепленную ложь. Она так долго училась доверять ему, и одно мгновение все молниеносно свело на нет.
Глеб отшвырнул Лику, опасаясь, что не устоит перед соблазнительным желанием придушить ее:
- Ты отвратительна! – с омерзением и какой-то гадливостью проговорил он, - Даже животные никогда не нападают со спины.
- Я лучше их, - с вызовом бросила Лика.
- Не обольщайся, - вкрадчиво посоветовал Глеб и стремительно покинул кабинет.
Ему необходимо срочно увидеть Линду. Теперь он сможет достучаться до нее. У него на руках все козыри. Если понадобится, то он закроет ее в какой-нибудь комнате и не выпустит, пока она его не выслушает, пока они не выяснят все до конца.
Глеб широко улыбнулся. Больше он не допустит, чтобы ядовитый червь сомнения подтачивал их отношения. «А потом мы будем жить долго и счастливо, и ты от меня никуда не денешься», - хмыкнув, подумал он.
Валери буквально дневала и ночевала в больнице, а от заверений Виктора, что он чувствует себя вполне неплохо, просто отмахивалась. Вот и сейчас она сидела возле него, а Виктор сокрушенно осторожно покачал головой:
- Ты бы поехала домой и отдохнула, - произнес он ласково фразу, которую повторял уже миллион раз, - Я не хочу, чтобы ты слегла от истощения, замученная заботой обо мне.
Валери пренебрежительно фыркнула:
- Лучше признайся, что хочешь от меня избавиться, - мягко проговорила она, любовно вырисовывая на его груди замысловатые вензеля.
- Какие глупости! – пылко заявил Виктор, - Откуда только такие мысли?!
- Ну, а что мне думать, - протяжно промолвила Валери, озорно глядя на него, - если ты постоянно стараешься спровадить меня? Может, у тебя тут роман завелся с какой-нибудь сердобольной медсестричкой, вот ты и гонишь меня, чтоб не мешала?
- Как не совестно издеваться над инвалидом, - с едва различимыми нотками осуждения отреагировал Виктор, усмехаясь.
- Прям сейчас и сгорю со стыда, - съязвила Валери и, ткнув пальчиком ему в грудь, добавила, - А ты от ответа-то не увиливай.
- Все сдаюсь, - скорбно произнес Виктор, глаза которого искрились весельем, - Ты меня раскусила. Я воспылал жуткой страстью к одной хорошенькой особе.
- Я так и знала, - сердито откликнулась Валери, старательно сдерживая смех, - а я-то тебя только на пару часов оставляла, и то ты умудрился найти себе другу кандидатуру для воздыхания.
Виктор нежно погладил ее руку, а потом внезапно потянул на себя. Валери, ойкнув, упала ему на грудь. Он слегка поморщился от неприятных ощущений.
- Ага! – поддразнила Валери, - Постельный режим все-таки остудил проворство!
Виктор чмокнул ее в кончик носа:
- А теперь слушай, - хрипло начал он, - Мой единственный объект желания – это ты.
- Правда, правда? – лукаво прищурившись и тепло пленительно улыбнувшись, поинтересовалась Валери.
- Истина, - чувственным шепотом заверил Виктор, от чего у нее по телу пробежали трепетные мурашки.
Валери тонула в его глазах, мерцавших бесконечной любовью. Она бережно прикоснулась к белой повязке бинта, венчавшей его голову.
- Я так перепугалась, - срывающимся от недавних переживаний голосом, прошептала она.
Виктор порывисто и благодарно поцеловал ее ладонь, пытаясь смягчить боль минувших волнений:
- Обещаю, больше так не поступать, - серьезно откликнулся он.
- Прошу тебя, помнить об этом всегда, - нежно произнесла она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
- Родная, я слишком тебя люблю, - страстно выдохнул Виктор, - чтобы заставлять тебя страдать.
Валери склонила голову ему на грудь и, слушая биение трепетного сердца бесконечно дорогого человека, медленно проговорила:
- Это чересчур хорошо, чтобы быть правдой. Я так и привыкнуть могу.
Виктор любовно перебирал ее волосы, накручивая на палец вьющиеся пряди:
- Тогда будем делать это вместе, - ласково промолвил он, - как и все остальное отныне.
Валери счастливо вздохнула, ощущая, как постепенно на нее снисходит умиротворение. У нее почти помешался рассудок, когда она увидела распростертого на стоянке Виктора. В один миг ее перестало волновать абсолютно все, кроме единственного горячего желания не дать ему умереть.
Тень беспокойства промелькнула по лицу Валери. Она была непростительно груба с Линдой. Смутно вспоминая их разговор, Валери содрогалась от собственной жестокости. Она корила себя за взрывной характер, но теперь не могла решиться даже позвонить подруге. Дикость обвинений до сих пор звенела в ее ушах, и Валери зажмурилась, пытаясь их заглушить.
- Что тебя беспокоит? – тревожно спросил Виктор.
Валери удивленно глянула на него:
- С чего ты взял? – изумленно откликнулась она.
Виктор добродушно улыбнулся:
- Я чувствую, - просто ответил он, - не забывай, что мы – одно целое.
Валери задохнулась от переполнявшей нежности:
- Я говорила, что безумно люблю тебя? – мягко произнесла она.
Виктор что-то задумчиво промычал:
- Не помню, - лукаво отреагировал он, даже глазом не моргнув.
- Лгунишка! – ласково пожурила Валери, - Тогда считай, что я только что это повторила.
- Договорились, - улыбнувшись, согласился Виктор, - И все же, что тебя мучает? – не сдавался он.
Валери, глубоко вздохнув, выпрямилась:
- Меня гложет наша ссора с Линдой, - мрачно промолвила она. – Вернее, это и ссорой сложно назвать. Она молча стояла, а я ей наговаривала кучу всяких гадостей.
Виктор с сомнением посмотрел не нее:
- Ты не способна на такое, - убежденно произнес он.
Валери грустно усмехнулась:
- Практика показала, что ты не прав, - отреагировала сухо она, - Я ее обвиняла в том, что произошло с тобой.
- Но ведь она не имеет к этому отношения, по крайней мере, прямого, - вставил деловито Виктор.
- В том-то все и дело, - хмуро откликнулась Валери, - Теперь я это понимаю, а тогда винила Линду во всех смертных грехах. Поверь, мне дурно становится при мысли о том, чего только она не наслушалась от меня, - она тяжело вздохнула, - Хуже всего то, что она даже не возражала. Боюсь, что после нашего разлада, Линда и не посмотрит в мою сторону.
Виктор взял ее руки в свои, желая вселить в нее хоть капельку оптимизма:
- Вэл, ты позвони ей, - тихо предложил он.
Валери жалобно воззрилась на него:
- Она не захочет меня слышать, - отчаянно простонала она.
- Ты не узнаешь этого, пока не сделаешь решительный шаг, - мягко промолвил Виктор, - И потом Линда очень добрый человек, просто хорошо маскируется.
Валери слабо улыбнулась:
- И это ты мне говоришь?! – иронично отреагировала она, - Линда – моя лучшая подруга и я знаю ее как никто другой.
- Ну, какие тогда могут быть сомнения? – вскинув бровь, осведомился Виктор.
Валери глубоко вздохнула, словно готовилась нырнуть в омут с головой, и вытащила телефон.
После всего произошедшего Линда безудержно рыдала и никак не могла остановиться. Подобное состояние дочери безмерно встревожило Марию Филипповну, которая чувствовала себя на удивление спокойной и хладнокровной. Она вызвала Эдуарда Бронеславовича, приехав, он неодобрительно посмотрел на сотрясаемую истерикой Линду и вколол какой-то транквилизатор, после чего она проспала целые сутки.
Затем они сидели на кухне и Мария Филипповна, виновато глянув на Эдуарда, объявила о своем решении перенести свадьбу.
- Мама, почему? – удивилась пораженная Линда.
- Так много всего свалилось, - уклончиво ответила Мария Филипповна, избегая глаз Эдуарда.
- Может, ты плохо себя чувствуешь, мам? – допытывалась настойчиво Линда.
Мария Филипповна пожала плечами:
- Да нет, - откликнулась она, - просто свадьба сейчас будет не к месту.
- Наоборот, - убежденно возразила Линда, - нам всем не помешают положительные эмоции.
- Она права, Машенька, - нежно произнес Эдуард Бронеславович, обнимая ее за плечи.
Мария Филипповна неопределенно вздохнула, а Линда задала, не дававший ей покоя, вопрос:
- Ты, мам, переживаешь из-за, - она сглотнула, чтобы не подавиться словом, - брата?
- Может, я какая-то черствая и бездушная, - нерешительно начала Мария Филипповна, - но я не воспринимаю этого молодого человека как сына. И не потому, что он злодей, - поспешно добавила она, - детей, как известно, любят такими, какие они есть. Просто я не испытываю к нему никаких материнских чувств. Наверное, это плохо.
- Зато его прямо-таки захлестнула волна безграничной убийственной любви к нам, - не сдержавшись, съехидничала Линда и тут же продолжила, - Извини, мам. Но я действительно считаю, что ты абсолютно права и совершенно не вижу причин для того, чтобы переносить такой торжественный день.
- Нам всем хочется праздника, - поддержал ее Эдуард Бронеславович.
Мария Филипповна слабо улыбнулась:
- Обложили, - с нежностью проговорила она, - Теперь мне некуда деться, придется сдаваться.
- Вот и замечательно! – облегченно промолвила Линда.
Она не желала, чтобы отец опять отмечал победу, ликуя, что вновь сумел разрушить их жизни, пусть и чужими руками. Именно так она восприняла решение матери с учащенно забившимся, рьяно протестующим сердцем. Теперь она могла успокоиться и свободно вздохнуть. Марию Филипповну удалось отговорить и тем самым воспрепятствовать торжеству отца.
Еще немного посидев у нее, Мария Филипповна ушла под руку с Эдуардом Бронеславовичем, пообещав присмотреть за дремавшей у нее Софьей. Линда искренне радовалась, что внезапно ворвавшийся в их жизни еще один член семьи не сумел нанести существенного удара по здоровью матери и ее жизнерадостному нраву. «Пусть она всегда будет такой», - с любовью глядя на нее, пожелала Линда.
Ей предстояло еще навестить «Имение» и оценить причиненный ущерб. Она тяжело выдохнула. Как же все-таки болезненно терять пусть и бездушное неживое здание, но все равно дорогое сердцу сооружение, в которое было вложено столько сил, с которым было связано столько воспоминаний и надежд.
«Но перед этим, я заеду к Виктору, - с мрачной решимостью подумала Линда, - Пусть Валери возмущается, но он мой друг. А их у меня так мало». После случившегося раздора, Линда не секунды не сомневалась, что Валери больше не пустит ее на порог своего дома.
Она знала, что у подруги вспыльчивый характер, но Валери никогда так не свирепствовала и раньше всегда быстро остывала. «Только не на сей раз», - грустно признала Линда. В больнице Валери предельно ясно озвучила свое желание никогда не лицезреть ее. Но даже, несмотря на это, она собиралась поговорить с ней. Может, ей повезет, и она вновь обретет такую своенравную и от того бесподобную, преданную подругу?
Незаметно для себя, Линда уже шла по коридору с замирающим сердцем и скромным букетом цветов. Ее так страшила встреча с подругой, что она готова была развернуться и убежать за три девять земель. Линда глубоко вздохнула, подавив столь позорный порыв, и вздрогнула от раздавшегося громогласного телефонного звонка.
- Да, - настороженно выдохнула она, прислонившись к стене.
- Линда, это я, - взволнованно откликнулась собеседница, - зловредная Валери.
Линда едва заметно улыбнулась такому определению, сил на большее просто не хватало, и удивленно отметила, что явственно слышит голос подруги, будто она находится рядом.
- Ну, чего ты молчишь?! – занервничала Валери, - Язык проглотила что ли? Ну хоть промычи что-нибудь!
В этом высказывании была вся Валери. Линда заглянула в приоткрытую дверь палаты и почувствовала, что сейчас расплачется.
Валери отключила телефон и горько посмотрела на Виктора:
- Я же предупреждала, что она не захочет со мной разговаривать, - отчаянно воскликнула она.
- А ты оглянись, - мягко посоветовал Виктор, взирая на нее загадочно лучившимися глазами.
Валери с сомнением повернула голову и подскочила. В двух шагах от нее стояла молчаливо плачущая Линда.
- Почему ты не отвечала? – срывающимся голосом осведомилась Валери, подхватываясь и заключая подругу в объятия, - Я же сказала: хотя бы промычи чего-нибудь.
- М-м-м, - отозвалась Линда, улыбаясь сквозь струящиеся по щекам слезы.
Валери криво усмехнулась, а ее глаза предательски заблестели:
- Надеюсь, что у тебя была временная потеря памяти, - прошептала она пылко, - и ты ничего не помнишь из моих дурацких гадостей. Слышишь, я даю тебе установку.
Линда, всхлипнув, согласно кивнула.
- И на будущее, - не унималась Валери, стремясь выговориться, - сразу затыкай мне рот, когда я начну нести всякую чушь, - на ее ресницах задрожали первые слезинки.
- Договорились, - проговорила Линда, сглотнув подступивший к горлу ком переполнявших ее эмоций.
Они горько плакали в объятиях друг друга, когда до них долетело грубоватое ворчание Виктора, который сам себе не хотел признаваться, что расчувствовался до соплей:
- Еще немного, и вы утопите меня.
Линда мягко улыбнулась:
- Мы сейчас прекратим, - произнесла она.
Валери презрительно фыркнула:
- Еще чего! – бросила она, шмыгнув носом, - Ты у нас в огне не горишь, значит, и в воде не утонешь!
Виктор театрально схватился за сердце:
- Я уже захлебываться начинаю, - трагически изрек он.
- Не обращай на нее внимания, - улыбаясь, предложила Линда, и тут же получила легкий удар локтем в бок.
- Ты что это такое советуешь?! – возмущенно воскликнула Валери, - Ты всю мою тщательную дрессировку спустишь коту под хвост!
- Так вот, что ты со мной вытворяешь!? – с наигранной обидой отреагировал Виктор, капризно выпятив нижнюю губу, - Линда, ты просто обязана мне помочь, как другу.
У него был такой потешный и уморительный вид, что они, переглянувшись, звонко рассмеялись.
- Дорогой, кажется, ты забыл, что Линда и моя подруга, - немного успокоившись, произнесла Валери.
- Да, но я знаю ее дольше, чем ты, - вкрадчиво проговорил Виктор, - ты должна согласиться, что это важнее.
- Ха! Отнюдь, - невозмутимо возразила Валери, - Главнее – женская солидарность.
И она совсем уж по-детски высунула язык, чувствуя себя безоблачно счастливой.
Линда озорно сверкнула глазами:
- Ну и семейная жизнь вам предстоит, - лукаво промолвила она.
- Да и не говори, - печально выдохнул Виктор, - теперь стоит задуматься над этим.
- Только попробуй, - пригрозила Валери, - и пролежишь еще не одну неделю!
Линда с удовольствием наблюдала над их безобидным подтруниванием и радовалась тому, что находится в кругу верных друзей. Только вот Глеба остро не хватало.
Глеб прямиком отправился к ней домой. Он был твердо уверен, что застанет Линду там, но когда дверь открыла Мария Филипповна, он растерянно воззрился на нее, не в состоянии произнести ни звука.
Мария Филипповна, тепло улыбаясь, посоветовала ему заехать в «Имение». Линда собиралась именно туда. Сердечно поблагодарив ее, Глеб устремился к гостинице. Уже подъезжая к «Имению», он засомневался. «А что если я опоздал и не застану ее?» - лихорадочно вопрошал она сам себя.
Почему-то ему казалось жизненно важным встретить ее непременно сегодня, словно другой такой возможности больше не будет. Глеб громче включил радио, надеясь заглушить свои невеселые мысли, которые заставляли тревожно биться щемящее сердце. Он так истосковался по ней, за каждым жестом, голосом и нежным ароматом, который она источала.
После того, как навестила Виктора и вновь обрела Валери, Линда, собравшись с духом, поехала в «Имение». Было как-то зябко от того, что гостиница взирала на нее черной обугленной дырой западного крыла. Постояльцев разместили по другим отелям, и «Имение» пустовало, зияя темными окнами. Линда поежилась. Придется все начинать сначала. Она глубоко вздохнула и с горечью подумала: «И как всегда одной».
Глеб с замиранием сердца различил темный силуэт в сгущавшихся сумерках. Интуитивно он узнал в нем Линду. «Совершенно неисправима, - с нежностью решил он, - несмотря ни на что, продолжает расхаживать по ночам в полном одиночестве».
Линда вздрогнула и резко развернулась, услышав чьи-то шаги. Она прищурилась, наблюдая, как из темноты медленно возникал Глеб.
- Вот я тебя и поймал, - мягко проговорил он.
Линда почувствовала, как ее охватила трепетная дрожь.
- А разве я убегала? – осведомилась в тон ему она.
- Постоянно, - отреагировал Глеб, притягивая ее к себе, - Но больше тебе это осуществить не удастся. Я тебя не пущу.
От его бархатистого обволакивающего голоса по ее телу потекли томительные чувственные токи. Линда молчала, наслаждаясь его близостью и сожалея о том, что им предстоит расставание.
- Ты не должен быть здесь, - промолвила чуть слышно она.
- Как же ты ошибаешься, - ласково откликнулся Глеб, даже не подозревая, что возносит ее на небеса и одновременно разрывает ей сердце сладостью своего присутствия.
Ну, не могла Линда, просто не могла уводить из семьи мужа и отца, как бы сильно ей этого не хотелось, и как бы страстно она его не любила. Она порывисто выдохнула, готовясь нанести сокрушительный удар.
Линда отстранилась от него:
- Ты не должен быть здесь, - хладнокровно начала она, хотя все внутри рыдало навзрыд, - потому что ты мне больше не нужен.
Глеб был поражен и недоверчиво воззрился на нее, но продолжал отчаянно надеяться, что на самом деле она говорит не то, что чувствует.
- А ты посмотри мне в глаза и повтори, - с мягкой настойчивостью потребовал он.
Внутри у Линды все болезненно сжалось. Почему он продолжает так безжалостно мучить ее?! Почему просто не развернется и не уйдет к жене?! Неужели он действительно не понимает как ей безгранично тяжело и отчаянно горько?!
Она подняла на него взор, дышавший обманчивым равнодушием:
- Ты мне не нужен, - отчеканивая каждое слово, произнесла Линда, чувствуя, как внутри все вдруг оборвалось, еле уловимо заскулив.
Глеб медленно выдохнул. Очень убедительной была ее игра, и если бы он не знал правды от Лики, то, скорее всего, поверил бы, собственными руками разрушив такое хрупкое и близкое счастье.
- Ты врешь, - отреагировал Глеб, держа в ладонях ее удивленное лицо и лишая возможности отвести взгляд.
Линда изумленно моргнула, и в ее глазах заплескалась боль:
- Это правда! – запальчиво прошептала она, стараясь убедить его, а за одно и свое всполошившееся сердце.
- Нет, - категорически заявил Глеб, гипнотизируя ее.
- Отпусти меня, - слабо попросила Линда, боясь не совладать с так зачастившими слезами.
- Не могу, - нежно промолвил Глеб, - это все равно, что перестать дышать.
Подобного Линда выдержать уже не могла и заплакала:
- Не надо, - всхлипывая, запротестовала она, - Ты не должен мне говорить все это. Не должен!
- Если не тебе, то кому тогда? – мягко поинтересовался Глеб, утопая в ее бездонных, печальных глазах, горячо желая, чтобы она сама все рассказала ему.
- Жене, - мучительно выдохнула Линда, не в силах сопротивляться его необъяснимой настойчивости.
Глеб принялся осыпать ее лицо легкими успокаивающими поцелуями:
- У меня ее отродясь не было, - серьезно заявил он.
Линда недоверчиво смотрела на него, боясь и одновременно пламенно желая верить:
- Не надо меня обманывать больше, Глеб, - горько отозвалась она, - Я сама с ней общалась, - и криво усмехнувшись, добавила, - и поверь, это было не слишком приятно.
Он порывисто заключил ее в объятия, опасаясь, что она исчезнет, растворившись в сумерках:
- Я никогда не лгал тебе, - ласково промолвил Глеб, вдыхая пьянящий аромат фиалок, - Лика решила отомстить мне.
- Странный способ, - глухо откликнулась Линда и прикрыла глаза, чтобы скрыть вспыхнувшую молнией боль.
- Может быть, - задумчиво протянул Глеб, - но, как оказалось, действенный. Она не могла мне простить нашего разрыва, вот и нанесла удар по самому больному месту, - он выпустил ее ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза и нежно добавил, - Мое слабое место – это ты.
Линда слабо улыбнулась. Седьмое чувство настойчиво нашептывало ей, что он совершенно искренен.
- А как же ребенок? – желая знать все до конца, осведомилась она.
- Скорее всего, обычный муляж, - предположил Глеб, каждой клеточкой реагируя на ее присутствие, - Если бы Лика была действительно беременна, то непременно воспользовалась бы этим, как отличным средством для шантажа.
Линда удовлетворенно кивнула, вслушиваясь в учащенное, гулкое биение его сердца и вторившего ему в унисон своего.
- Так что же теперь ты мне скажешь? – чувственно поинтересовался Глеб, сгорая от нетерпения и страха в ожидании ее ответа.
Линда заглянула в его глаза, упиваясь их нежностью. Ее голос был похож на легкое дуновение ветерка в летний день. Переполнявшие ее эмоции так захлестнули ее, что она не в состоянии была что-либо ответить. Глеб, не расслышав долгожданных слов, беспокойно вглядывался в бездонные сияющие озера. Линда бережно прикоснулась к его щеке, словно желая утешить, и глубоко вздохнула.
- Скажу, что люблю тебя, - трепетно прошептала она, - и не вынесу, если ты уйдешь.
Глеб облегченно улыбнулся, подхватывая ее на руки:
- Разве можно жить без сердца? – ласково отозвался он, прижимая к себе Линду, и тихо добавил, касаясь губами ее ушка, - А мое отныне бьется в тебе.
Влюбленных озаряли снисходительно светившие яркие звезды безоблачного небосвода, суля безбрежное счастье.