((

моя рыдает безутешо(( Сыль на закачку 5.06 есть, а скорости нееееееет((((
до чего ж несправедливо

upd не, ну это ж издевательство(( закачивается ровно 5%, а все остальное исчезает в никуда((. Точно происки нечисти

upd2
я таки это сделала))) и серия мне сдалась)))

запись создана: 16.10.2009 в 14:14

@темы: эмоции, интернетовское

---

Добро пожаловать :)

vikirose, рада видеть и располагайся))))))))

клик

@темы: здрасьте :)

---

вот написалось

БЕЗЫСХОДНОСТЬ

«Вот и пришла я», -
шипела безысходность злобно. –
«Ты не ждала меня?
Вела ты жизнь удобно?»

И показала свой оскал,
Развеяв все надежды.
«Тебе испорчу жизни бал,
Не будет все как прежде.

Ты знаешь, стала я двуликой
И море роскоши – лишь миг, -
Представлю я пустыней дикой
И не расслышу просьбы крик.

Подвластны мне и чувства тоже:
Любовь я превращу в обман,
И как нарыв на нежной коже,
Лжи разольется океан!

И все, что раньше было светлым,
Что приносило радость в дом,
Навеки обернется пеплом
И разрастется горя ком!»

Шептала злобно безысходность,
Словами душу леденя:
«Я приведу все в непригодность,
чтоб не забыла про меня».

И сердце леденеет в страхе,
Представив ужасы нужды.
И все хорошее на плахе
Стоит в предчувствии беды…

@темы: эмоции, писанина, здравствуй, мысль!

---

продолжение

Главы 8 - 9

Глава 8
Линда гремела и грохотала посудой на кухне и, изображая кипучую деятельность, всячески старалась производить как можно больше шума. Все это продолжалось уже больше получаса и порядком надоело ей.
«Ничего себе охранничек! Его же даже пушечная канонада не разбудит, не то, что мои хилые попытки!» - злилась она, с грохотом ставя чайник на плиту.
- И в чем же он провинился? – раздалось у нее за спиной.
От неожиданности Линда подпрыгнула и круто развернулась. На нее смотрели, смеясь, карие глаза, и на долю секунды она заколебалась: «Быть может ему стоит верить?», но Линда нетерпеливо тряхнула головой, прогоняя все досужие сомнения.
- Ну, здравствуй, солнышко, - произнес, улыбаясь, Глеб, - Как спалось? Надеюсь, я не храпел?
Линда молча смотрела на него, размышляя: «Неужели он еще ничего не понял? Вчерашний вечер был сплошной ошибкой! Должен же он это понимать?!»
Глеб любовался ею, стоя в дверях. Когда он проснулся от грохота, то сразу не понял, где очутился. Но потом на него волной нахлынули воспоминания. Она была такая близкая и нежная, просто вся светилась необыкновенной мягкостью, может, даже сама об этом не подозревала. Он почувствовал, как приятная дрожь пробежала по телу.
Грохот не прекращался, и Глеб, усмехнувшись, потянулся. Скорее всего, Линда просто нервничает, не зная как теперь себя вести. Списав все на легкий испуг, Глеб направился на ее поиски.
В бледно-голубом шелковом халате со струящимися свободным потоком волосами Линда стояла напротив окна. Солнечный свет окружал ее, обнимая, и Глеб в который раз поразился ее утонченной красоте. Но что-то не нравилось ему, и он не мог понять что.
Глеб заскользил взглядом по ней. Вроде бы было все как вчера, но.… Когда он заглянул в синюю бездну глаз, то вздрогнул, и у него проснулось отчаянное желание громко завыть. Вчерашнее мягкое свечение сменилось ледяным блеском.
Он шагнул в пространство кухни:
- Что не так? – осторожно поинтересовался Глеб.
Линда бесстрастно посмотрела на него:
- А с чего вы взяли, что что-то не так?
- Да хотя бы потому, что ты снова стала выкать, - произнес он с горечью.
Линда безразлично пожала плечами:
- А это вас не устраивает?
«Черт возьми, конечно, нет!» - зарычал он про себя, а вслух сказал:
- Значит, ты поменяла правила игры, - констатировал Глеб.
Глаза Линды холодно сверкнули:
- Не было никакой игры, как и повода, переходить на «ты», - отчеканила она и спокойно налила кофе, стараясь скрыть внутреннюю дрожь, которая норовила прорваться наружу.
Глеб нахмурился:
- А вчера что было? К тебе зашла сестра-близнец, и мы мило провели вечер?! – раздраженно бросил он.
Линда невозмутимо села:
- Думайте, что вам угодно, - и, указывая на стул, добавила, - Присаживайтесь, хорошая чашка кофе напоследок, и вы удалитесь.
- Черт возьми! – разозлился Глеб, - Какая муха тебя укусила?! А как же вчера….
Линда стукнула чашкой о блюдце и нетерпеливо прервала его:
- Что же вчера такого было, что вы так за это вцепились?! Может, мы пропели друг другу любовную серенаду? Нет! Может, проворковали, как влюбленные голубки? Так тоже нет!
Каждое ее слово было хорошо пропитано ядом, и Глеб просто отказывался узнавать в ней вчерашнюю Линду.
- Хотите знать, что вчера было!? – не унималась она, - Хорошо! Вы без приглашения ввалились ко мне, очевидно, страдая от голода. Я вас накормила, но никогда бы не могла подумать, что такая мелочь способна повлечь за собой подобное!
Глеб смотрел на ее неподдельную ярость, и в нем что-то отмирало. «Как можно быть такой двуличной и желчной!» - с горечью подумал он, после чего предпринял последнюю попытку:
- Линда, чего ты боишься?
Синие озера застыли, превратившись в льдинки:
- Боюсь? – огрызнулась она от неожиданного вопроса, - Ну, уж, конечно, не вас. Хотя, - она на секунду задумалась, - меня настораживает ваше бездействие. Вот я и думаю, не допустила ли ошибку, остановив выбор на вас.
Глеб заскрежетал зубами. Выходит, она сомневается не только в его компетентности, но и в нем самом. «Самоуверенная дрянь!» - мысленно окрестил он Линду. И разогретая ярость моментально смыла все ростки нежности.
- Ах, какие мы деловые! – съехидничал он, - Тогда всего хорошего и ищите мне замену!
Линда старалась произнести слова как можно безразличнее, но голос предательски дрогнул:
- Что ж, вас никто не держит.
Уловив ее слабость, Глеб пристально вгляделся в ее лицо, надеясь отыскать в ее чертах все ту же мягкость и ранимость.
Линда ругала себя за малодушие. Она действительно струхнула, когда он решил уйти. Пусть от его работы пока не было результатов, но он уже видел, хоть и мельком, вероятного вредителя и знал ее сотрудников. А поиск нового охранника требует времени, в результате получиться, что она останется одна совсем беззащитная, а кто-то будет дышать ей в затылок.
Сгустившуюся тишину нарушил телефонный звонок. Линда не шелохнулась, зная, что ее телефоны до сих пор отключены. Глеб оторвался от изучения ее лица, больше не обнаружив никаких признаков слабости, и, достав телефон, гаркнул:
- Да?!
- Сбавь обороты, а то, если я орать начну, ты не найдешь себе места! – огрызнулся голос.
- Серый, извини, - постарался взять себя в руки Глеб.
- Извинения не прокатят. Где тебя черти носят?
Глеб собирал ответить, но, посмотрев на Линду, передумал:
- Не важно, а что произошло?
- Тебе, может, и не важно, а Ликочка все глаза проплакала. Как ты мог ее оставить, ничего не объяснив!? – свирепствовал Сергей.
Глеб взъерошил волосы:
- Как она?
- Надо же, мы снизошли и даже вспомнили! Какой прогресс! – съязвил Сергей.
- Брось издеваться. Я серьезно! – раздраженно откликнулся Глеб.
- Какое совпадение! И я тоже! – иронично произнес Сергей.
- Если не скажешь в чем дело, - разъярился Глеб, - я просто тебя выключу!
Он буквально услышал, как скрипнули стиснутые зубы друга.
- Ладно. Лику выписывают. Ты приедешь или мне этим заняться?
Глеб устало закрыл глаза. Жизнь снова навалилась на него, и снова не будет никаких попущений. А, может, оно и к лучшему.
- Когда? – кратко поинтересовался он.
- В полдень. Так тебя ждать?
- Да, я буду.
- Посмотрим, - скептически произнес Сергей, и раздались короткие гудки.
Линда следила за Глебом и чувствовала, как непокорное сердце рвется к нему. Каким-то невероятным образом ему удалось посеять смуту в ее мыслях и поделить ее пополам. Глеб посмотрел на Линду, и она поспешно отвела глаза, боясь, что не совладает с собой, и они выдадут ее с головой.
- Кажется, с кофе не получится. Мне надо идти, - бесстрастно проговорил Глеб.
- Что хозяйка позвала, и вы уже бежите? – нарочито резко произнесла она.
- А разве вас это касается? – надменно спросил Глеб, переходя на «вы».
- Ну что вы, никоим образом! – язвительно промолвила Линда.
- Рад, что у нас нашлась точка соприкосновения, - насмешливо бросил он. – Мне же не стоит считать, что вы ревнуете?
Глаза Линды сердито сверкнули, Глеб криво усмехнулся:
- Так я и думал. Что ж, мне пора.
Он направился к выходу, но, задержавшись в дверях, обернулся:
- Линда, я хотел бы вас попросить.
- О чем же? – чересчур поспешно отреагировала она.
- Не волнуйтесь, все исключительно в рамках приличия, - иронично заверил он, увидев ее настороженность, - Постарайтесь сегодня никуда не выходить.
- Это исключено, - отрезала Линда, - После представления в «Имении» я непременно должна быть там.
Глеб глубоко вздохнул, стараясь унять гнев:
- Хорошо. В «Имение» и больше никуда.
- А вот это мы еще посмотрим, - строптиво вскинув подбородок, проговорила она.
- Чертовщина! – воскликнул Глеб, - Где вы растеряли ваши мозги?!
- А вы свои?! – моментально огрызнулась Линда, - Неужели вы полагаете, что я стану затворницей?! Я не собираюсь дрожать от страха, сидя в квартире, и потихоньку сходить с ума!
Глебу страшно захотелось ее встряхнуть, даже руки непроизвольно сжались, и трясти до тех пор, пока все извилины не станут на место. Ему же было очевидно, что сейчас они находились в полном хаосе.
- Похоже, вы чего-то недопонимаете, - угрожающе начал он, - Вас травят, как зверя на охоте, но пока вам удавалось избегать ловушек. Неужели вы считаете, что удача всегда будет на вашей стороне, и кто-то вновь примет удар на себя?
На лице Линды не дрогнул ни один мускул. «Черт, ее ничего не берет! Как об стенку горохом!» - бушевал Глеб. К сожалению, его поджимало время, иначе он бы вправил ей мозги.
- Ладно, - процедил он, - пусть тогда вас сопровождают охранники. Скажем, Артем и Николай.
- А они и в салон красоты за мной пойдут? – язвительно поинтересовалась Линда.
- Если надо будет, то да, - он поднял руку, пресекая ее возражения, - И хватит перечить, обсудим это позже. А пока будем надеяться, что до вас дойдет смысл происходящего.
Глеб резко зашагал прочь, оставляя Линду, раздираемую противоречивыми чувствами. Ей хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, чтобы сбить спесь, а с другой стороны поблагодарить за заботу, пусть даже высказанную в такой грубой форме.


Глеб убеждал себя, что необходимо забыть Линду хотя бы на время и сконцентрироваться на другой. Итак, Лика – это ноющее, хнычущее и всегда недовольное существо, рядом с которым чувство вины разрасталось до невероятных размеров.
Глеб плеснул холодной водой в лицо, и тонкие струйки устремились вниз, стекая крупными каплями. Он посмотрел на свое отражение. Господи, ведь совсем недавно он так не думал, даже зародыши подобных мыслей не созревали в сознании, а теперь, что называется, получите сполна. Что же все-таки изменилось, и как получилось, что Лика для него превратилась в назойливую, плаксивую куклу, подобную тамагочи, который настырно требует внимания и терроризирует быстрыми переменами настроения? А, может, он сам изменился, а Лика осталась прежней?
Он промокнул полотенцем лицо. Сейчас нет времени заниматься самоковырянием. В конце концов, он никогда не любил психоанализ. Переодевшись, Глеб выскочил из квартиры, спустившись вниз, он на ходу снял машину с сигнализации. В запасе у него оставалось около сорока минут.
С Линдой и ее выкрутасами он разберется сразу после того, как Лика закончит поливать его слезами. А в этом Глеб был стопроцентно уверен. Она непременно найдет причину, чтобы пролить пару океанов. Он покачал головой. Нет, в таком настроении нельзя показываться Лике, иначе все будет гораздо хуже, чем он может представить.
Глеб остановился возле входа в больницу, взял огромного розового слона и букет розовых лилий, которые купил по дороге, и, глубоко вздохнув, вошел в помещение.
Лику он увидел сразу же. Она с видом мученицы цеплялась за Сергея, хотя и так уже практически висела на нем. Она что-то эмоционально рассказывала с горестным выражением лица, и во время одного из монологов (а в том, что это был монолог Глеб не сомневался. «А Серега уши-то развесил», - усмехнулся он, глядя, как друг буквально заглядывал ей в рот.) Лика заметила Глеба. Она споткнулась и замерла, а Сергей, встрепенувшись, засуетился:
- Ликочка, тебе плохо? Может, присядем?
Лика распахнула небесно-голубые глаза:
- Глебушка! Ты приехал! – захлебываясь от радости, восторженно воскликнула она и кинулась ему на шею.
Руки Глеба были заняты подарками, поэтому он неподвижно стоял, а она вцепилась в него мертвой хваткой.
- Тебя так долго не было! Ты не приезжал и даже не звонил! – захныкала Лика, а Глеб, закатив глаза, подумал: «Ну, началось».
- Дорогая, у меня не было времени, - терпеливо произнес он.
- Для меня его у тебя никогда нет! – воскликнула Лика, и из глаз брызнули слезы, - Я думала, ты меня забыл или бросил!
- Ну, разве я могу? – успокаивающе начал Глеб, - Просто так сложилось, но я постараюсь исправиться.
Лика всхлипнула:
- Правда?
- Обещаю. А пока познакомься с этим слоном.
Казалось, Лика только сейчас обнаружила его огромную ношу примерно ростом с нее. «Как это ей удается?» - уже в который раз изумился Глеб.
- Это мне!? – оживившись, спросила Лика.
- Ну, разумеется, - выдавив улыбку, заверил Глеб.
Она обхватила слона и довольно вздохнула. Слезы моментально испарились.
- Боже мой! – воскликнула она, - Какой он мягкий и розовенький!
Она посмотрела на Глеба сияющими глазами:
- Значит, ты думал обо мне, правда?
- Конечно, - ответил он и, протягивая цветы, добавил, - и это тебе.
Лика умудрилась, удерживая слоненка, завладеть и цветами.
- Я просто самая счастливая! – вдыхая аромат лилий, произнесла она.
- Ну, да. Рыцарь явился, не запылился! – ехидно бросил подошедший Сергей. Его лицо было чернее тучи и светилось явной неприязнью. «Это надо же, ни слуху, ни духу, и нате вам, три цветочка! – кипятился он, - А Ликочка такая добрая, она все готова простить. Ну и чем же ты, дружбан, заслужил ее?»
- Ты, Сереженька, безусловно, прав! – с энтузиазмом произнесла Лика, - Глебушка настоящий рыцарь и только мой!
Она с обожанием посмотрела на Глеба, которому чертовски не понравилась реплика друга. «И какого дьявола все это значит?!» Но на раздумья времени не было, Лика снова захныкала:
- Ну, чего вы насупились? Про меня совсем забыли, я же живая!
Глеб обнял ее за плечи:
- Родная, мы - сплошное внимание. Не так ли? – он пристально посмотрел на Сергея. Тот молча кивнул и отвернулся. Это было выше его сил наблюдать, как его лучший друг вьет веревки из беззащитной девушки.
Они направились к выходу. И всю короткую дорогу до машины Лика без устали плакалась:
- Мне было так страшно! Я кричала, кричала, звала тебя, но тебя нигде не было. Ты молчал. Это был настоящий кошмар!
Глеб прижал ее к себе и мягко произнес, пытаясь прервать бесконечный поток жалоб:
- Но теперь все в порядке. Я рядом.
Лика улыбнулась:
- Вот и хорошо. А знаешь, чего я хочу?
- Поделись, - подтолкнул Глеб.
Она хихикнула:
- Я хочу в ресторан! Хочу чего-нибудь невероятно вкусненького!
Глеб вздрогнул, а Сергей злорадно улыбнулся: «Расхлебывай, расхлебывай!»
- Дорогая, ты уверена, что это хорошая идея? – осведомился Глеб.
Лика насупилась, выпятив губки:
- Я так настрадалась, а ты не хочешь меня порадовать. Какой же ты мерзкий!
В безмятежной синеве задрожали слезинки.
- Ладно, ладно, - поспешно согласился Глеб, - эти сцены безмерно утомляли его, - В ресторан, так в ресторан. Но, может, в начале заедем домой?
Лика собиралась возразить, но передумала:
- А ванну сделаешь с пузырьками?
- Непременно и с розовой пеной, - пытаясь скрывать назревавшее раздражение, любезно заверил Глеб.
Она заулыбалась и, уткнувшись носом в слоненка, произнесла:
- Тогда договорились.
- Ладно, ребята, - подал голос Сергей, - пожалуй, мне пора.
Лика моментально встрепенулась:
- Сереженька, разве ты не с нами? – она умоляюще глянула на Глеба, - Глебушка, ну скажи ему, что мы его не пускаем.
Лика перевела взгляд на Сергея, и он утонул в голубых глазах, светившихся слезинками. Он тяжело вздохнул и сдался:
- Хорошо, я с вами.
Взгляды Глеба и Сергея скрестились. Каждый был недоволен друг другом. Только Лика не замечала напряженной атмосферы или упорно не хотела замечать. Она, обнимая слоненка, прижимала цветы и радостно улыбалась. Потом нетерпеливо взглянула на Глеба:
- А дверцу ты мне откроешь?
Прежде, чем Глеб успел шелохнуться, Сергей уже помогал Лике устроиться. Он махнул рукой и, зайдя с другой стороны, сел за руль, хлопнув дверцей.


Линда пыталась выбросить Глеба из головы. У нее и без того хватало забот, чтобы еще прислушиваться к себе. Особенно острым было ощущение покинутости. Когда он ушел, огромная квартира показалась ей безграничной и пустынной, необитаемой, как затерянный остров.
Она вбежала по лестнице и распахнула дубовую дверь. В «Имении» царило привычное оживление. Она поздоровалась с Артемом и направилась дальше, но что-то необычное заставило ее задержаться. Линда пробежала взглядом по широкому гостеприимному холлу. Все было на своих местах, кроме….
Линда стремительно подошла к администраторской стойке:
- Вита? Где Ольга?
Девушка обернулась:
- Здравствуйте, Линда Николаевна, я ее заменяю.
- Вита, я это отчетливо вижу, - резко одернула Линда, - Меня интересует, где Ольга?
- Она, - девушка нерешительно запнулась, - заболела.
- Почему же она не предупредила? – строго спросила Линда
- Ольга звонила, - Вита испуганно посмотрела на нее, - но вас не было.
Линда постояла минуту, молча изучая девушку. Ну, чего она на нее накинулась? Нет, надо срочно завязывать с Глебом. Но с другой стороны завязывать как раз-то и нечего. Черт, как она ненавидит неопределенность!
Линда вздохнула и, смягчившись, сказала:
- Хорошо, Вита. Если она позвонит, сообщи мне.
Девушка быстро кивнула, а Линда пошла дальше.
Наташа встретила ее радостным восклицанием:
- Наконец-то, вы вернулись! Тут такое было!
Линду невольно позабавили широко распахнутые глаза, в которых отражалась смесь благоговения и облегчения. «Она меня, что за фею принимает? – усмехнувшись, подумала Линда, - Я сейчас взмахну волшебной палочкой и рассею сгустившееся облако проблем, так что ли? Ах, Наташа, если бы было все так просто!»
- Выкладывай по порядку, только не спеши, - подбодрила Линда девушку.
И Наташу прорвало: она рассказала и про новую пропажу, и про заголовки газет, и ворох новых мелких неурядиц. Линда, внимательно слушая, просматривала документы. Когда поток слов у Наташи иссяк, она произнесла:
- Полагаю, это не смертельно. Выберемся.
Наташа облегченно улыбнулась:
- Может, вам кофе? – предложила она.
- Спасибо, пока не стоит. Ты лучше скажи, подарки для «Солнышка» готовы?
Наташа деловито вытащила блокнот:
- Альбомы для рисования, краски, тетради, а также карандаши, кисточки и другое закуплено в необходимом количестве.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнула Линда, - Теперь пригласи Валерию Константиновну и, - она заколебалась, - скажи Нику и Артему, что они поедут со мной.
На лице Наташи промелькнуло удивление:
- Сделаю.
- И еще, - продолжала Линда, - пусть кто-нибудь из них переложит коробки со сладостями из моей машины в более подходящую, например, в Лексус.
Линда протянула Наташе ключи:
- Я боюсь, что все купленное и приготовленное не влезет в «Volvo», а Лексус – все-таки более вместительный джип.
Наташа взяла ключи с изящным брелком в виде лебедя:
- Что-нибудь еще?
- Нет пока все.
Наташа вышла, а Линда сосредоточилась на работе. Уставившись в компьютер, она листала дела сотрудников. В ней зародились подозрения на счет Ольги, и она решила их или подтвердить, или опровергнуть.


В коридоре Наташа столкнулась с Ником.
- Что ты здесь делаешь? – спросила она, подпрыгнув от неожиданности.
Ник улыбнулся:
- Эх, Наташка, а память-то у тебя дырявая! Я же обход совершаю.
Девушка стукнула ладонью по лбу:
- Господи, я забыла! А знаешь, это хорошо, что я тебя встретила.
- Соскучилась? – поддразнил он, подмигивая.
- Иди ты, - засмеялась Наташа, - Мне Артема хватает. Кстати, а Ольга где?
Ник огорченно пожал плечами:
- Откуда мне знать. Нашла себе богатенького и смылась.
Наташе стало жаль его. Ник был хорошим и всегда умел поднять настроение.
- Ты не расстраивайся, найдешь другую.
- Ты обещаешь? – усмехнулся он.
- Да ну тебя! – она махнула рукой, и ключи тихо зазвенели, - Бог мой, ты меня совсем заболтал! Линда Николаевна просила перенести коробки из ее машины в Лексус и передать, что ты и Артем поедете вместе с ней.
Наташа протянула ключи. Ник подбросил их и крепко сжал:
- Без проблем, а куда?
- В «Солнышко», - Наташа погрустнела, - Она так любит детей.
- Ага, благотворительная мамочка! – издевательски произнес Ник.
Наташа стукнула его:
- Зачем ты так?
- Если она их так любит, то почему своих ребятишек не заведет? – вопросом на вопрос ответил он.
- А вот это нас не касается, - вступилась за начальницу Наташа, - И довольно языком чесать, отправляйся.
Ник рассмеялся:
- Ну, прямо-таки генерал в юбке!
- Иди, иди, - она подтолкнула его в спину, - И Артему передай пламенный поцелуй.
- Чего? А со стороны это как выглядеть будет? – весело поддел он.
Наташа рассмеялась:
- Ты просто ужасен! Ладно, ограничься приветом.
- Лады.
Ник удалился, насвистывая, а Наташа пошла на поиски Валерии Константиновны.


В личном деле Ольги не было ничего неординарного и из ряда вон выходящего. Линда откинулась на спинку кресла. Она сама не знала, что ожидала увидеть на светящемся экране монитора. Страшные тени криминального прошлого на нее не повыпрыгивали, потому что его просто не было. И что теперь? Где искать? Может, стоит навестить захворавшую Ольгу?
Дверь распахнулась, впуская Валери:
- Ну, здравствуй, заблудшая душа!
Линда тепло улыбнулась:
- Ну и тебе того же!
- Господи, - воскликнула Валери, усаживаясь в кресло, - как я рада тебя видеть.
Линда прищурилась:
- Так, что стряслось?
Валери невинно распахнула глаза:
- Я что тебе обрадоваться не могу?
- Ну, почему же, можешь, - колеблясь, проговорила Линда.
- Ну, вот и я о том же, - Валери посерьезнела, - А вообще-то, надо спасать «Имение» и тебя.
Линда вздохнула:
- Знаю, Наташа уже доложила.
- Тогда ты в курсе, что кражи нужно пресечь и, причем, немедленно!
- Поверь, я этим занимаюсь, - произнесла Линда, постукивая карандашом по поверхности стола.
Валери придвинулась:
- Не хочешь просветить?
Линда посмотрела на подругу и отвела глаза, испытывая угрызения совести.
- Пока нет, - но тут же быстро добавила, - Скоро ты непременно узнаешь.
Валери слегка нахмурилась:
- Ладно. Надеюсь, что ты не скрываешь от меня жуткую тайну, а так на самом деле какую-то безделицу.
«Валери, ты так близка к истине, что даже в дрожь бросает», - подумала Линда.
- А что еще, кроме этого? – поинтересовалась она.
- Ты как всегда права, - трагично вздохнула Валери. - Одной беды нам мало, так они в очередь выстроились и ждут, как бы по голове обухом стукнуть.
- Чересчур мрачно, - отозвалась Линда.
- А что поделать, как говориться, се ля ви, - Валери развела руками и продолжила, - Но в нашем случае все не так страшно. Минимум усилий с твоей стороны, и репутация «Имения» засверкает не хуже новенького пятачка!
Линда улыбнулась:
- Теперь узнаю бьющий через край оптимизм!
Валери усмехнулась:
- Рада, что повеселила тебя. А теперь внимай! Мы с Виктором…
- Что я слышу?! – всплеснула руками Линда, - Не тюфяк, не тряпка, а Виктор. Вэл, последнее доисторическое животное испустило конечный вздох!
Валери тряхнула волосами:
- Подумаешь, - произнесла она, стараясь подавить волны накатывающегося смущения, - он же тоже человек. Можно разок и по имени назвать. И, вообще, - она сердито глянула на Линду, - не отвлекайся!
- Не буду. Так что же вы с Виктором… - глаза ее искрились смехом.
Валери прокашлялась:
- Решили, что небольшой благотворительный жест документально запечатленный может все мигом подправить.
- Вэл, а ты вовремя, - произнесла Линда.
- Издеваешься, да? – полюбопытствовала Валери.
- Нет, серьезно, - начала убеждать Линда, - Я сегодня навещаю «Солнышко», чем тебе не акт благотворительности?
- Это здорово! – воскликнула Валери, - И когда же?
Линда посмотрела на часы:
- Да, пожалуй, прямо сейчас, - она отключила компьютер, расценив, что попытки бесполезны, а общение с детьми, несомненно, пойдет на пользу.
- Договорились, - вскочив, произнесла Валери, - Ты в «Солнышко», а я подыщу съемочную группу и подъеду.
- Давай. А, кстати, как дела с Андреем?
Валери застыла. Она не была готова выложить всю правду, тем более, что сама еще толком не в чем не разобралась.
- Да так. Поскандалили, и я его выставила, - пространно ответила она.
- Вэл, - опешила Линда, - Почему же ты мне не сообщила? Я бы примчалась.
Валери умоляюще посмотрела на нее:
- Линд, только не обижайся, но пока я не могу это обсуждать. Давай отложим, а?
Линда вздохнула. Ну вот, у каждой из них появилась тайна, которую они не решаются раскрыть. Что ж, если разобраться, они квиты.
- Хорошо, расскажешь, когда мысли соберешь.
Валери улыбнулась:
- Не сомневайся, обрушу на тебя все Ниагарским водопадом! Вот увидишь!
- Договорились, - согласилась, улыбнувшись, Линда.
Валери, закрывая дверь, бросила:
- До встречи.
- Пока, - произнесла Линда, помахав рукой.
Валери чувствовала себя очень скверно. Она же лучшая подруга, а ведет себя как заядлая интриганка!


Глеб смотрел на щебечущую Лику, нахмуренного Сергея, но ощущал полное безразличие. Лика была неизменно в розовом, он видел как бы сквозь нее. Глеб попытался сосредоточиться на ее лице, но внезапно различил черты абсолютно другого человека. На како-то миг его пронзили неповторимо синие глаза, которые могли принадлежать только Линде.
Глеб моргнул несколько раз, и видение исчезло. Но осталось чувство первобытного страха. «Что-то произойдет!» - вспыхнуло в его мозгу. И от этой мысли он похолодел. Страх подчинил его себе, страх за другого человека. Глеб молниеносно вскочил:
- Глебушка, ты куда?! – воскликнула удивленно Лика.
Он посмотрел на нее невидящим взглядом:
- Мне нужно уйти.
- Опять двадцать пять, - насмешливо произнес Сергей.
Не слыша его, Глеб устремился к выходу. Интуитивно он ощущал, что необходимо спешить.
- Я тебя не прощу, если ты не вернешься сейчас же! – визжала разозленная Лика.
Он обернулся:
- Дорогая, Сергей составит тебе компанию. Целую.
И Глеб скрылся за дверями ресторана. Вытащив телефон, он набрал знакомый номер, открывая машину.
- Гостиница «Имение», слушаю.
- Наташа, это Глеб - выдохнул он, - Где Линда?
- Только что уехала, а что?
- Все потом. Куда?
- В детский дом «Солнышко».
- С ней поехал кто-нибудь? – чувствуя растущее беспокойство, резко спросил Глеб.
- Два охранника.
Глеб отключился. «Слава Богу, хоть до этого додумалась!» - решил он, заводя двигатель. Осталось ее найти.
Впервые в жизни Глеб молился: «Господи, пусть ей повезет! Пусть с ней ничего не случиться! Пусть дождется меня!»


Лексус притормозил возле ворот отштукатуренного здания, из окон которого выглядывали рожицы детишек. Линда вышла, прихватив пару коробок, за ней последовал Артем груженый, как навьюченная лошадь.
- Линда Николаевна, я пока припаркуюсь, - подал голос Ник.
Она кивнула:
- Ты вообще можешь остаться в машине. Кажется, мы с Артемом справились.
- Как скажете.
Через некоторое время Линда оказалась в кругу детей, которые хвастались своими успехами, показывая рисунки, поделки и странные конструкции. Возле них ее душа начала оттаивать. Несколько самых шустрых уже трескали печенье, уплетая его за обе щеки.
В дальнем углу стояла рыжеволосая девчушка - Софья. Она не решалась подойти к Линде окруженной стайкой ее ровесников. Линда ласково улыбнулась ей.
- Линда Николаевна, - обратилась к ней директриса, - не хотите посмотреть новую детскую площадку? Мы недавно ее закончили.
- Разумеется, - согласилась Линда, поднимаясь, - Артем, закати ребятам пир.
Он открыл коробки с многочисленными сладостями, и у детей радостно засверкали глазенки в предвкушении праздника. Выходя вместе с директрисой, она расслышала команду Артема:
- Налетай!
Линда улыбнулась, представив, как нянечкам предстоит отмывать роту чумазых лиц. Они шли по дорожке, посыпанной гравием. Директриса что-то рассказывала, но Линда слушала вполуха.


Он целился в нее, не зная, что предпочесть: голову, чтобы рассмотреть ее содержимое; сердце, чтобы убедиться в его наличии или колени, чтобы доставить максимум боли. «Ты попалась!» - губы растянулись в улыбке, обнажая оскал.


Софья решила, что Линда уже уходит, так и не поговорив с ней, а она приготовила ей подарок. Девчушка незаметно выскользнула. Ей не хотелось ничего, кроме внимания Линды. Она заметила ее на дороге к детской площадке и побежала.


Глеб выскочил из машины и устремился к дверям. Боковым зрением он уловил движение слева и, остановившись, посмотрел туда. «Слава тебе, Господи! Ты жива!» - облегченно подумал он, увидев Линду.
Но в следующее мгновение в нем все похолодело, и страх вернулся на место. Красный глазок снайперской винтовки, прыгая, примеривался к Линде. Он петлял, выбирая цель.
Глеб рванулся к ней. Присмотревшись, заслоняя глаза ладонью от слепящего солнца, Линда узнала в бегущем человеке Глеба. «А он что тут потерял?!» - недоумевала она.
Он стремительно приближался, затем как-то резко подобрался и прыгнул, наваливаясь на нее всем своим весом. Падая, она больно ударилась спиной, и щебенка с радостным остервенением впивалась в нежную кожу.
- Что вы себе позволяете?! – возмущенно крикнула Линда.
В этот момент что-то просвистело в полуметре от нее, и душераздирающий крик заставил замолчать Линду. Она застыла.


Глава 9
Крик повис в воздухе, вибрируя и разрывая тишину. Он держался на какой-то одной непередаваемо высокой ноте.
Линде отчаянно захотелось заткнуть руками уши и бежать, бежать как можно дальше отсюда. Но она все еще ощущала на себе тяжесть Глеба, которая не давала даже шелохнуться.
Действительность оказалась ужаснее ее кошмаров. Там можно было хотя бы проснуться и прервать поток жутких сновидений, а здесь висела удручающая обреченность, и нельзя было от этого отмахнуться или изменить.
- Ты в порядке? – поинтересовался Глеб, разглядывая ее побледневшее лицо с заострившимися чертами.
Линда молча кивнула, хотя самой хотелось кричать. Как можно быть в порядке, если постоянно чувствуешь себя мишенью и не знаешь с какой стороны ждать следующего удара?!
Глеб помог ей подняться, внимательно осматривая близлежащие здания. Откуда могли стрелять? Он не сразу заметил, что женщина, с которой беседовала Линда, все еще находиться на коленях. Да и сама Линда стояла к ней спиной, слегка пошатываясь.
Она обернулась, чтобы попросить прекратить этот похожий на сирену вой. «Ну, чего она завелась? - раздраженно подумала Линда, - Все ж ведь обошлось». Она посмотрела на коленопреклоненную женщину, и резкий выпад замер на губах, а наружу вырвался стон отчаяния.
Она вывернулась из цепкий рук Глеба, который взорвался:
- Ты хоть секунду можешь побыть в спокойном состоянии или шило кое-где покоя тебе не дает?!
Но для Линды перестал существовать весь окружающий мир. На коленях у директрисы покоилась огненная головка, а на подоле медленно расплывалось алое пятно крови.
Линда опустилась на колени, осторожно взяла девчушку, хотя сердце разрывалось от боли:
- Софьюшка, Софиюшка, родная, открой глазки, - ласково просила она, чувствуя, как ее сердце пропускает удары, словно забывает свой ритм.
Девочка еще дышала. Ее ресницы затрепетали, и она, распахнув глаза, посмотрела на Линду:
- Печет, - прошелестела она и снова сомкнула веки.
По щекам Линды заструились слезы. Впервые она не знала, что делать и чем помочь. Она готова было покориться воле злого рока. Рядом сидела директриса и судорожно сжимала руки. Было видно, что она обессилела и как-то обмякла.
Линда ощутила прикосновение к плечу. Возле нее стоял обеспокоенный Глеб:
- Ты должна бороться, - шепнул он, - Где твои охранники?
Потемневшие от переживаний глаза полоснули его такой безысходностью и отчаянием, что у него перехватило дыхание.
- Ей необходимо в больницу, - сдержанно произнесла Линда.
Глеб, справившись с собой, отрицательно покачал головой:
- Нет, туда нельзя.
Она непонимающе посмотрела на него, и у Глеба болезненно екнуло сердце. Казалось, из Линды вытряхнули, выжали по капле всю волю и силу, желание сопротивляться.
- Как ты объяснишь, откуда у девочки огнестрельное ранение? – спокойно спросил он.
Линда опустила глаза на рыжую голову Софии. «Так много крови. Очень много крови», - отстранено подумала она и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
- Я не знаю, что делать. Не знаю, не знаю, - монотонно забубнила она, глядя на Софью пустыми глазами.
Глеб видел, что каждая потерянная секунда ворует у девчушки шансы на жизнь. А Линда, кажется, в шоковом состоянии и не способна мыслить разумно. Он присел на корточки напротив нее и сжал ее плечи:
- Послушай меня, - поскольку она не отреагировала, Глеб крепче стиснул ее, - Ты должна быть сильной и сейчас как никогда, Линда!
Она продолжала покачиваться, не реагируя на него. Глеб чертыхнулся. Придется прибегнуть к верному средству. Он чертовски не любил распускать руки, но сейчас не было другого выхода, необходимо срочно отрезвить Линду.
Глеб замахнулся. И когда до щеки Линды оставалось небольшое расстояние, она сжала, перехватив руку, его запястье. Ее глаза полыхали гневом:
- В следующий раз я переломаю вам руки, если снова рискнете пустить их в ход, - процедила она.
Глеб удивленно изогнул бровь. Он ожидал чего угодно: слез, истерики, но уж точно не рассчитывал получить такой отпор.
- Рад, что вы вернулись в реальность, - холодно произнес он, отдергивая руку, - Теперь вы, надеюсь, знаете, что делать?
Линда откинула с бледного личика огненную прядь:
- Мы едем ко мне домой, - она глянула на него и добавила, - У вас есть машина?
Глеб кивнул. Он действительно был рад, что к ней вернулось самообладание, пусть даже реальность снова воздвигла между ними барьер отчужденности.
- Прекрасно. Подъедете сюда? – деловито осведомилась она.
Глеб смотрел на нее с восхищением. Удерживая голову девочки одной рукой, Линда снимала пиджак. Справившись с этим, она устроила Софью на нем и оторвала большой лоскут от белоснежной блузки, обнажая плоский живот. Сложив его вчетверо, Линда с силой приложила его ране на плече, стараясь остановить кровотечение. Подняв глаза, она недовольно воззрилась на Глеба:
- Так и будете пялиться?! Может, позволите ей умереть?! – она окинула его холодным взглядом с ног до головы, - Хотя меня, пожалуй, это не удивит!
Глеб сжал кулаки и стиснул зубы. «Чертова женщина!» - ругнулся он мысленно. Он развернулся, зашуршав щебенкой, и направился за машиной.
Все это время директриса оставалась неподвижной. Линде стало жаль ее:
- Виктория Степановна, - женщина перевела на нее полный страдания взор, - С Софьей все будет в порядке, я обещаю.
Женщина судорожно вздохнула.
- Прошу вас, - продолжала Линда, - не разглашать этого. И не только потому, что это нанесет вред мне, а еще и из-за того, что огласка значительно уменьшит возможность ваших воспитанников найти родителей.
Виктория Степановна согласно кивнула, а Линда была сама поражена своим хладнокровием. «У меня, наверно, нет сердца», - предположила она, но, посмотрев на девчушку, почувствовала, как то самое сердце, в существовании которого она только что сомневалась, мучительно сжалось.
- А ваши ребята? – поинтересовалась Виктория Степановна.
- Ник и Артем? – уточнила Линда.
Женщина утвердительно кивнула.
- Пусть пока побудут здесь, а потом отправьте их в «Имение». Сейчас некогда разбираться с ними.
- Хорошо, - безжизненным голосом отреагировала Виктория Степановна.
Рядом с ними поравнялся BMW, из которого выскочил Глеб. Он помог Линде подняться, пока она осторожно придерживала Софью. Девчушка медленно открыла глаза:
- Тетя Линда, а у меня для вас подарок, - прошелестела она.
- Софьюшка, давай мы обсудим это позже, а пока ты постараешься заснуть, - сдерживая слезы, мягко проговорила Линда.
Девочка даже не смогла дослушать ее до конца, примерно на середине фразы она снова впала в беспамятство. Стараясь не разрыдаться, Линда уселась в машину.
Глеб помог и директрисе, которая, подойдя к Линде, попросила:
- Вы с ней поосторожнее, прошу вас.
Она посмотрела на директрису и растроганно произнесла:
- Обещаю, она поправится.
Глеб хлопнул дверью, и BMW покатил по дороге, стремительно набирая скорость.


«Стерва, самонадеянная дрянь, удачливая сволочь!» - он сыпал проклятиями, быстро отвинчивая глушитель от снайперской винтовки.
Он был уверен, что выбрал идеальное место и время. По его расчетам она должна была остаться одна! Но нет, черт возьми, она, словно чуяла его, и старалась находиться среди людей.
«И какого дьявола, здесь забыл этот журналистишка?! С чего бы это ему бегать за ней по пятам?!» - он гневно затоптал окурок, завернул осторожно винтовку, любовно погладив ствол.
А эта рыжая девчонка сама виновата, нечего было выпрыгивать невесть откуда! Человек безразлично пожал плечами, слыша шорох колес отъезжающей машины по щебенке. Он не хотел стрелять в нее, так получилось, и сожалеть об этом он не собирается. В конце концов, все, что не делается, все к лучшему.


Глеб гнал так быстро BMW, насколько позволяли забитые днем городские дороги. Лавируя между автомобилями, он поймал яму, и BMW подбросило, а пассажиров изрядно тряхнуло. Голова Софьи безвольно свесилась на бок.
В этот момент Линде захотелось растерзать Глеба:
- А поаккуратнее нельзя, - сердито процедила она, - Вы водить разучились или никогда и не умели?!
Глеб так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев:
- Слушайте, - с тихой яростью огрызнулся он, - Может, хватит бросаться на меня?!
- А вы поводов не давайте! – отпарировала Линда, - Не ведите себя, как садист, которой наслаждается страданиями других!
Глеб стиснул зубы, подавляя бушующую злость:
- Да, что ж за бред вам в голову лезет?! – свирепо произнес он, отчеканивая каждое слово, - Я что вам монстр, что вы меня во всех смертных грехах обвиняете?! Я могу предположить, что от переживаний у вас разум помутился, но не до такой же степени!
Линда раздраженно посмотрела на него:
- Следите лучше за дорогой! Никто не просил вас ставить мне диагноз!
Глеб быстро глянул на нее:
- В таком случае, вас это тоже касается!
Они замолчали. Линда осторожно придерживала Софью, а Глеб проклинал пробки на дорогах и тот день, когда впервые встретил эту язвительную мегеру.
- У вас телефон есть? – спросила Линда.
- Да. А зачем?
Линда вспыхнула:
- Пиццу заказать! – съязвила она, - Что за идиотский вопрос?!
Глеб не сдержался. В конце концов, его терпение не резиновое и не может растягиваться бесконечно:
- А вы никогда не захлебывались своей желчью и злобой?! Если нет, то странно, что этого до сих пор не произошло! – вкрадчиво процедил он.
Поскольку она молчала, Глеб взглянул на нее и тут же пожалел об этом. В глазах Линды отражалась борьба гнева и отчаяния. Она крепко прижимала к себе девочку, словно пыталась вдохнуть в нее тягу к жизни. И еще Глеб понял, что Линда безумно боится, что может оказаться бессильной и бесполезной, боится не спасти жизнь маленького человечка, и чтобы скрыть свой страх, граничащий с паникой, предпочитает ругаться с ним.
Внезапно Глеб почувствовал себя бездушной скотиной. Вместо поддержки, он буквально сыпет «любезностями».
- Я не хотел… - постарался он загладить свою резкость.
- Это неважно, - оборвала его Линда, - У меня нет настроения обсуждать ваши желания, - холодно добавила она, - Может, все-таки одолжите телефон?
Удерживая руль одной рукой, Глеб вытащил телефон из нагрудного кармана и протянул его Линде.
В следующее мгновение она уже считала гудки, перемешивающиеся с гнетущей тишиной.
- Да? – наконец ответили.
- Эдуард Бронеславович, это Линда.
- Да, дорогая. Я узнал твой голос. Кстати, тебе повезло, что ты меня застала.
- Буду надеяться, что везти будет и дальше, - стараясь сохранять спокойствие, проговорила Линда, - Вы не могли бы приехать к нам домой?
- Боюсь, деточка, это невозможно. У меня операция, так что не раньше, чем через пару часов.
Линда судорожно хватанула воздух:
- Это поздно. Будет уже очень поздно! – порывисто произнесла она.
- Что с тобой, деточка? – обеспокоено спросил Эдуард Бронеславович, - Или, может, что-нибудь стряслось с Марией Филипповной?
Линда лихорадочно взвешивала варианты ответа. Сказать «нет» - значит погубить все шансы Софьи на выздоровление. Она знала, что для Эдуарда Бронеславовича его пациенты были на первом месте, и он все равно отложит приезд, какой бы ни была причина.
Сказать «да» - значит солгать, что с одной стороны хорошо для Софьи, а с другой может плачевно отразиться на состоянии пациента, которого он собирается оперировать.
- Линда, почему ты молчишь? – настойчиво требовал ответа Эдуард.
Но пациент в больнице и там ему поможет кто-нибудь другой, а Софья… Она посмотрела на девочку и выдохнула:
- Да, маме плохо, и я не знаю, как ей помочь. Вы приедете?
- Примерно через полчаса буду у вас, - без колебаний ответил Эдуард Бронеславович, - Ты держись, слышишь?
- Я постараюсь, - пообещала Линда, отключаясь.
С нравственной стороной вопроса она как-нибудь разберется. Главное помочь Софье.


Валери не удалось разжиться телевизионщиками, но первоклассного фотографа и журналиста по совместительству она все-таки заполучила. Она второпях подкрашивала губы, когда неожиданные мысли зароились в голове.
«И чего это мы голову ломаем, где бы достать хорошего журналиста, если, можно сказать, у нас собственный имеется? – размышляла она, - Ведь под боком есть Глеб, но что-то он не очень озабочен написанием своей гениальной статьи».
Валери нахмурилась и, положив зеркальце и помаду в сумочку, забарабанила по столешнице. Что-то ей не нравиться. Ну, не похож Глеб на журналиста, ну хоть ты тресни! Они вечно бегают, суют свои любопытные носы туда, куда их не просят, а Глеб просто следует за Линдой шаг в шаг. Интересно, она сама знает, что он за птица? А если знает, то почему ничего не рассказывает?
Валери крутнулась в кресле. В любом случае необходимо все выяснить. Когда она снова повернулась к входной двери, то увидела Виктора. От неожиданности Валери подпрыгнула:
- Ты что смерти моей хочешь?! – ощетинилась она.
Виктор улыбнулся и присел на край стола:
- Отнюдь. Решил сделать тебе сюрприз.
Валери нелестно фыркнула:
- Ну, знаешь ли! От таких сюрпризов инфаркты бывают!
- Ну, ты же сильная, - дружелюбно произнес он.
Валери подозрительно прищурилась:
- И ты решил проверить насколько?!
Виктор закатил глаза:
- Ну, спрашивается, чего ты понеслась? Я же не объявлял тебе войны.
- Невежа! Понести могут лошади! А я просто сержусь, - выпалила она, - И вообще мне некогда!
- Может, остынешь или еще не весь пар выпустила?! – поддразнил Виктор.
Валери вскочила, облокотилась о стол и свирепо глянула на него.
- Ой, аж искры полетели! – воскликнул Виктор, смеясь.
- Жаль, что еще током не бьюсь! – съязвила Валери, - Тогда бы тебе не до шуток было!
- Ну, чего ты такая кусачая?! – изумился Виктор, недоумевая, - Ведь совсем недавно я оставлял тебя вполне нормальной, а сегодня вижу фурию. Какая муха тебя укусила?
- Виктор, ты просто сама галантность! – процедила Валери, - Давай, выкладывай, чего тебе надобно и вали!
В его глазах вспыхнуло недовольство. Он пришел с миром, а нарвался на воинственную кошку. Ну, куда это годится!? Все-таки он явно ошибался, когда считал, что Валери очаровательна. Оказалось, перед ним взбалмошная девица. «Внешность обманчива!» - горько подумал он.
Виктор медленно поднялся:
- Ну, что ж, - произнес он холодно, - Вижу, ты вполне жива, по-моему, даже слишком.
Валери всплеснула руками:
- Поразительная наблюдательность! – ядовито проговорила она, - Что-нибудь еще?
Виктор пристально вглядывался в нее. В глубине серых глаз плескалась смесь сожаления, решительности и вины. Это поставило его в тупик.
Неужели она уже раскаивается в том, что только что наговорила или в том, что не может побольнее задеть его? Мысленно Виктор хмыкнул: «Куда уж больнее?! Пришел поболтать, наивно полагая, что в тот вечер был просто необходим ей. А она, очевидно, прекрасно справляется сама. Виктор, а ты, однако, дурак! Наверно, Линда посоветовала тебя, как подходящую жилетку, вот она и попользовалась, а ты растекся! Болван!»
Виктор теперь не знал на кого сердился больше: на себя или на Валери. И, тем не менее, что-то ему подсказывало, что это маска, а настоящая Валери гораздо мягче и нежнее, и к тому же веселая собеседница, обладающая искрометным чувством юмора. Просто какая-то внутренняя сила сдерживала ее и, защищаясь, она становится похожа на ощетинившегося щенка. Такое сравнение заставило его криво улыбнуться.
Валери стояла, как туго натянутая струна готовая вот-вот лопнуть с жалобным вскриком, нетерпеливо топая ножкой. Она чувствовала, что если он снова ласково заговорит с ней, то она не выдержит и разрыдается.
Ее снедало собственное предательство. Пусть она еще его не совершила, но уже мысленно была готова к этому. Валери быстро моргнула: «Господи, я действительно могу променять подругу на очередного парня! – она мысленно застонала, - Мало, ох, мало ее жизнь била! – корила себя Валери, - Еще недели не прошло после сцены, которую закатил Андрей, а меня тянет уже к Виктору. Господи, ну почему все это происходит со мной!? Как я Линде в глаза смотреть буду!?»
Внутренний голос тихо нашептывал, что с Виктором будет все по-другому. Он не станет пакостить и с ним можно быть самой собой, но…. И это «но» просто отравляло ей жизнь и вынуждало кусаться.
Не в состоянии больше выносить ни его присутствие, ни пристальный взгляд таких притягательных глаз, ни повисшую тишину, она произнесла, прилагая все усилия, чтобы голос предательски не дрогнул:
- Я, кажется, уже говорила, что спешу.
Виктор оторвался от созерцания ее лица, посмотрел в окно и вздохнул:
- Я понял, - он направился к выходу, но, не оборачиваясь, спросил, - А находку-то как назвала или это тоже засекреченная информация?
- Находку? – изумленно переспросила она.
Виктор повернул голову и раздраженно бросил:
- Если не хочешь отвечать, так и скажи. Быть дурой тебе не идет!
По сверкнувшим глазам, он понял, что Валери снова прорвется потоком препирательств. Виктор устало покачал головой. Ну, почему они вечно грызутся?
Он махнул рукой:
- Ладно, забудь, - но какой-то чертик не разрешил ему остановиться на этом, и он добавил, - С тобой болезненно общаться.
Валери колебалась: то ли сказать какую-нибудь гадость, то ли пропустить все мимо ушей. С заминкой она сообразила, что речь идет о котенке и, переборов себя, произнесла:
- Блохастик.
Виктор рассмеялся, посмотрев на нее потеплевшими глазами, открыл дверь и отозвался:
- Валери, ты – бесподобна!


- Линда, да пойми же ты! Я – кардиолог! – кричал разгневанный Эдуард Бронеславович, - Огнестрельные раны – не моя Парфия!
- А мне плевать! – взорвалась она, - Вас должны были учить и этому! Вы же врач!
- Да, но узкопрофильный!
Линда махнула рукой и зашагала по комнате. Софья лежала на диване и тяжело дышала. Мария Филипповна меняла холодный компресс, который моментально нагревался на разгоряченном лбу девочки. Ее лихорадило.
Линда никогда не забудет потрясенное лицо матери, когда они появились на пороге. Панический страх буквально завибрировал в воздухе. Он исходил от Марии Филипповны, которая созерцала мертвенно-бледную окровавленную дочь с малюткой, находившейся в бессознательном состоянии, на руках.
Линде пришлось поведать матери о том, что она так долго скрывала. К концу повествования Мария Филипповна ничем не отличалась от первого девственно белого снега. Однако, глубоко вздохнув, она взяла себя в руки, за что Линда была безмерно благодарна. Ибо она чувствовала, что силы ее на исходе, кроме того, нервное напряжение достигло апогея, и она боялась, что может сорваться в любую секунду.
И вот теперь Эдуард Бронеславович артачится и не желает оказать хоть толику помощи. Они уже и рану промыли, ему осталось проверить есть ли пуля и при наличии просто извлечь ее. Но нет, он упорно сопротивляется.
Глеб наблюдал, как Линда мечется, заламывая руки. Ему безумно хотелось ее утешить. Он отчетливо видел, что еще чуть-чуть, и она не выдержит. Он глянул на доктора и ощутил, как в нем зарождается неприязнь.
«Просто трус!» - решил он. Все же Глеб посудил, что ему стоит вмешаться и, прокашлявшись, произнес:
- Может, нам стоит все спокойно обсудить?
Линда круто развернулась, и волосы разметались по плечам. Безумные глаза неистово сверкали:
- Хоть вы не встревайте! И так тошно! – она почти выкрикнула и посмотрела на Эдуарда Бронеславовича, который неотрывно следил за девочкой и боролся с собой, - В таком случае, от вас пользы, как от капли дождя в пустыне! Вы ни на что не способны!
- Линда! – возмущенно крикнул он.
- Родная, - подала голос Мария Филипповна, - не стоит так.
- Мама, это правда! – Линда гневно сверкнула глазами, - Что ж, раз вы у нас такой нерешительный, я все сделаю сама! – посмотрев на Глеба, она добавила, - Полагаю, вы знаете, где кухня. Вскипятите чайник, а я найду подходящий пинцет!
- Это возмутительно! – выкрикнул Эдуард Бронеславович, раскачиваясь вперед назад, - У тебя нет знаний!
- Если от них нет никакого толка, то они и не нужны! – огрызнулась Линда и, видя, что он собирается возразить, перебила, - И хватит разглагольствовать, и так потеряли много времени! Мне жаль, я в вас ошиблась!
- Бель! – с упреком воскликнула Мария Филипповна.
Линда посмотрела на нее:
- Мама, в случае чего-нибудь нехорошего с Софьей Эдуард Бронеславович будет виновен и, зная это, он продолжает отказываться!
Произнеся это скороговоркой, она стремительно вышла. Мария Филипповна поменяла компресс и удрученно покачала головой:
- Такая славная девочка, - она глянула на Эдуарда Бронеславовича, - Прости Бель, она сильно привязана к Софье и страшиться ее потерять.
Он хранил молчание. Мария Филипповна воззрилась на него и произнесла:
- И все-таки я поддерживаю дочь. Ты мог бы помочь.
Эдуард Бронеславович взъерошил волосы:
- Машенька, я боюсь причинить вред. Я никогда не имел дела с такими ранами.
Мария Филипповна мягко улыбнулась:
- Я понимаю. Но твердо верю, что ты справишься. Вспомни меня. Мои ушибы с поломанными ребрами тоже не относились к твоей кардиологии, - она заглянула ему в глаза, - Ты сможешь.
Эдуард Бронеславович всматривался в такое дорогое лицо и чувствовал, что готов рискнуть. Вера в него такой замечательной женщины не должна рухнуть, как карточный домик. Он решительно кивнул и вышел вслед за Линдой.
В ванной Линда переворачивала баночки с кремами, мазями, упаковки таблеток, пытаясь отыскать бинт. Руки дрожали, и глаза застилали слезы. Как же она устала выкарабкиваться из всего этого сама! Ее окружало столько людей, но никто не хотел ей реально помочь! Рядом зашумела вода.
Линда оглянулась и увидела Эдуарда Бронеславовича, который энергично мыл руки. Он хмуро глянул на нее:
- Чего застыла? Давай пинцет, вату, если есть бинты и лейкопластырь, и чистое полотенце не забудь.
Линда стояла, не шевелясь, прижимая к груди весь перечисленный набор:
- Вот, - она протянула руки, показывая вещи.
Эдуард Бронеславович вытер руки:
- Замечательно! Теперь пошли, мне может понадобиться твоя помощь.
В комнате Глеб уже установил на столике глубокую миску с горячей водой и небольшую тарелочку, на всякий случай, как он выразился.
Линда неотрывно смотрела за осторожными манипуляциями Эдуарда Бронеславовича, который, ощупав рану, вздохнул и приказал проспиртовать пинцет.
Линде казалось, что время остановилось. Она боялась дышать, а Эдуард Бронеславович продолжал колдовать над Софьей. От напряжения у него на лбу проступила испарина. Он аккуратно орудовал пинцетом, и через мучительные минуты, блеснув, пуля ударилась о дно тарелки.
Эдуард Бронеславович перевязал рану и произнес хорошо поставленным голосом врача обычные указания:
- Вот. Постельный режим, полный покой. А если жар не спадет, дадите какой-нибудь антибиотик.
Бриллианты слез благодарн6ости заискрились в бездонных озерах глаз Линды:
- Спасибо, вы – спаситель, - с чувством прошептала она.
Эдуард Бронеславович хмыкнул:
- Брось, как оказалось, все бывает впервые.
С величайшей осторожностью Глеб перенес Софью в спальню Линды, которая шла рядом. Когда девочка лежала укутанная на огромной кровати, то казалась совсем крошечной, и у Линды болезненно сжалось сердце. Она присела рядом с ней, гладила ей волосы, а по щекам катились крупные слезы.
- Я думала, что могу потерять ее сегодня, - прошелестела она, - Я бы себе этого не простила. Никогда.
Глеб, стоявший в отдалении, приблизился и положил ей руку на плечо:
- Но этого не произошло.
Линда посмотрела на него. В глазах пылало недовольство:
- Но могло. Если бы я послушала тебя и осталась дома, то ничего бы не случилось.
Вначале Глеб решил, что гнев в очередной раз будет направлен на него, но ошибся. Линда занялась самобичеванием.
- Я просто набитая идиотка, - самоуничижительно произнесла она, - Пошла наперекор тебе и чуть не оборвала жизнь маленького человечка, которого так люблю.
Она всхлипнула. Глеб не мог больше наблюдать, как она казнит себя. Ему было невыносимо видеть ее в таком состоянии. Всегда сильная и уверенная в себе, Линда как никогда именно сейчас нуждалась в поддержке. Но, достаточно хорошо изучив ее, Глеб полагал, что она не признается в этом даже самой себе.
Он присел рядом с ней и осторожно притянул к себе. Линда прижалась к нему и беззвучно заплакала, уткнувшись Глебу в плечо. Ей хотелось кричать, выпустить на поверхность все то, что накопилось и отравляло душу. Она несколько раз пыталась реализовать свое желание, но вырывался лишь сдавленный хрип. И она сдалась. По щекам просто катились потоки слез.
Ощущая тепло, исходившее от Глеба, Линда только сейчас осознала, что безумно замерзла. На ней до сих пор была разорванная блузка с уже засохшими капельками крови. А он сидел рядом, такой близкий и надежный. Он не оставил ее одну, хотя она и наговорила ворох гадостей. В этот момент Линде захотелось раствориться в нем и хотя бы на миг перестать существовать.
Обнимая ее, Глеб перебирал с невыразимым трепетом пряди волос. Он не секунды не сомневался, что Линда взялась бы сама удалять пулю, если бы доктор отказался. «Моя отважная девочка!» - подумал он, и волна нежности захлестнула его гулко бьющееся сердце. Он мог бы просидеть так вечность и никуда не отпускать ее. За столь короткий срок он, к своему удивлению, уже успел крепко привязаться к ней. И ему совершенно не хотелось думать о том дне, когда им неизбежно придется расстаться.
Девочка что-то беспокойно пробормотала, и Линда отпрянула от него, украдкой вытирая слезы и, оставляя Глебу чувство пустоты, которое немедленно завладело всем его существом, и едва уловимый аромат фиалок. Глеб тяжело вздохнул. Ему никогда не стать частью ее жизни, она просто не пустит.
Линда пощупала лоб, и тень облегчения промелькнула по ее озабоченному лицу:
- Кажется, жар отступает, - произнесла она.
Уже прошло около трех часов после врачевания Эдуарда Бронеславовича.
Линда посмотрела на Глеба и слабо улыбнулась. Ей хотелось вернуться в его объятия, но она знала, что не позволит себе этого, какой бы обнадеживающей и пленительной не была его близость. Она мысленно просила Глеба обнять ее вновь, но, очевидно, ее молчаливый призыв не достиг его.
Глеб, понимая, что Линда больше не допустит вольностей, созерцал ее черты, которые стали такими дорогими и жизненно необходимыми. И все-таки он не удержался и, протянув руку, погладил костяшками пальцев прохладную, влажную от слез кожу ее щеки.
- Тебе необходимо отдохнуть, - мягко промолвил он.
Линда, всем своим существом ощущая теплоту его прикосновения, произнесла:
- Я не могу. Вдруг она проснется, а меня не будет рядом.
Глеб еле заметно улыбнулся:
- После всего, у тебя еще хватает сил упрямиться. Просто невероятно! – он вздохнул, но настаивать не стал, - Тогда хотя бы пообещай, что выпьешь чашечку чая, если я принесу.
Линда мягко улыбнулась:
- Звучит заманчиво.
- Договорились, скоро буду, - произнес Глеб, поднимаясь.
- Спасибо тебе, - проговорила она, задержав его руку на мгновение, - Одна я бы вряд ли справилась.
Глеб искренне сомневался в этом, но не подал вида. Он кивнул и оставил ее одну.
Оказавшись наедине с Софьей, Линда поцеловала ее во все еще теплый лоб и подоткнула одеяло. Когда она укрывала худенькую ручку, то заметила крепко зажатый лист бумаги. Она осторожно расцепила кулачок и расправила листок.
Это был детский рисунок, но очень красивый с соблюдением всех положенных пропорций. На зеленом лугу пасся белоснежный единорог, около которого стояла девушка очень похожая на Линду.
«Это ее подарок! – со щемящим сердцем подумала Линда, переводя взгляд с рисунка на посапывающую Софью, - Она сделала меня принцессой!»
На глаза снова навернулись слезы и безудержным потоком заструились по щекам.
В волосах нарисованной девушки красовалась, сверкая, диадема.

@темы: писанина

---

5.04

01 02 03
04 05 06
07 08 09
10 11 12
13 14 15
16 17 18
19 20 21
22 23 24
25 26

@темы: Арт, СПН

---

ссылки

Здесь постараюсь собрать ссылки на то, за что мне совсем не стыдно))
"Имение"

Часть 1

Пролог
Главы 1 - 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8-9
Глава 10-11
Глава 12-13

Часть вторая

Часть вторая

Глава 14-15
Глава 16-17
Глава 18-19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Эпилог

@темы: писанина

---

Ночной город

определенно я начинаю любить свой город...

@темы: фото, жизнЯ

---

5.03 - авы

01 02 03
04 05 06
07 08 09
10 11 12
13 14 15
16 17 18
19 20 21
22 23 24
25 26 27

@темы: Арт, СПН

---

продолжение

Глава 7
Глеб не находил себе места. Он никогда не мог даже предположить, что будет так беспокоиться о едва знакомом человеке. И вот сейчас его съедала тревога, а воспаленное воображение рисовало устрашающие картины, подстегивая его страх.
Он нигде не находил Линды. В «Имении» ее не было, и никто не видел со вчерашнего раута. Глеб крепче стиснул руль, поскольку телефон Линды молчал, ему удалось убедить Наташу, которая хранила тайну адреса своей начальницы не хуже партизана, дать ее координаты.
Заскочив домой, Глеб сменил выходной фрак на более привычные джинсы и водолазку. При виде холодильника желудок громко заурчал, но, зная, что он все равно пуст, Глеб хлопнул дверью и направился на поиски Линды. Образ Лики как-то сразу потускнел.
Переключая скорость, Глеб мысленно прикинул, что уже почти сутки ничего не ел, а сон избегал его и того больше. «И во что ты ввязался? – спросил он себя, останавливаясь возле подъезда дома Линды, - За каких-то пять дней она выжала тебя как лимон! Что же от тебя останется к концу?»
Поднимаясь в лифте, он задумчиво потер двухдневную щетину и, усмехнувшись, решил, что если она оставит от него хотя бы лужицу, то будет очень даже неплохо.
Надавливая кнопку звонка, Глеб морально готовился к худшему, несмотря на то, что отказывался в него верить. К тому же, и номер квартиры был многообещающий: 13. Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок: «Ну и квартирку она себе выбрала!»
Хоть Линда и пообещала маме остановить процесс кулинарных изысков, но выполнить его не удалось. Сообщение об Ольге совсем выбило ее из колеи, и она снова принялась лепить смешных человечков, а уже приготовленное печенье складывала в коробочки, готовя презент для «Солнышка».
Когда раздался звонок, она как раз упаковывала очередную порцию печенья. Решив, что вернулась мама и Эдуард Бронеславович, Линда крикнула:
- Открыто, мам, я на кухне.
Глеб толкнул входную дверь, не веря своим ушам, но та действительно не была заперта. «Подумать только, на нее охотятся, а она такое вытворяет! – разозлился он моментально, - У меня тут крыша едет, а она на кухне чаи гоняет!»
Войдя в уютное пространство квартиры, он сразу же ощутил запах свежей выпечки и, желудок, возмущенно буркнув, безошибочно вывел его на кухню. Когда Глеб увидел живую и невредимую Линду, его захлестнула буря противоречивых чувств.
Она так спокойно возилась на своей кухне, ничего не подозревая, что с одной стороны ему хотелось наорать на нее и вбить немного мозгов в ее хорошенькую голову, а с другой – задушить в своих объятьях и никуда не отпускать.
Линда уложила печенье и обернулась, улыбаясь. Увидев Глеба, она широко распахнула глаза и ее улыбка поблекла.
«Только не это», - со щемящей тоской подумал Глеб, наблюдая, как к ее глазам возвращается холод, еще секунду и на него уже смотрели две синие льдинки.
- Как вы здесь оказались? – спросила Линда, нарушая тишину.
Глеб собрался, зная, что без пререканий не обойдется. Он лениво облокотился о дверной косяк и протянул:
- Вы сами пригласили.
Линда сощурилась:
- Что-то я не припомню.
- Да ну, а как же: открыто, я на кухне, - процитировал он.
Линда скрестила руки на груди и воинственно сверкнула глазами:
- По-моему, вы кое-что забыли.
- И что же? – ехидно поинтересовался он.
- Вы не очень-то похожи на мою маму, а раз так, то вас здесь не ждали, - она выразительно посмотрела на дверь, - Думаю, вам стоит закрыть ее с обратной стороны.
Глеб отделился от двери:
- Это мы еще посмотрим, - он крадучись направился к ней, - Вот скажите мне, Линда, а если бы вместо меня был тот, кто желает видеть вас на том свете, - Глеб схватил ее за запястье, Линда попыталась вырвать руку, но безуспешно, - Чтобы вы тогда делали? Также мило попросили бы удалиться или закидали пирожными?
Линда недовольно посмотрела на него, хотя и неохотно признала его правоту: не стоит оставлять дверь открытой. Внезапно она лучезарно улыбнулась и со всей силы пнула Глеба по колену. Уже одна ее улыбка выбила у него почву из-под ног, а удар был совершенно неожиданным.
Глеб поморщился от боли, но руку Линды не выпустил:
- И что же это было? – сердито спросил он.
Линда зло глянула на него и молча продолжала бороться, снова пнув его по колену.
Глеб раздраженно зарычал и встряхнул ее за руку:
- Неужели вы думаете, что эти комариные укусы кого-то испугают?!
Линда холодно невозмутимо бросила:
- А вы всегда так скулите, когда вас комар кусает?
- Укоротить бы вам язык! – гневно крикнул Глеб, наклоняясь к ней.
- А вы попробуйте! – с вызовом, вздернув подбородок, произнесла Линда, приготовившись вновь ударить его.
Она замахнулась, Глеб наклонился, и удар Линды нечаянно пришелся ему в пах. Глеб глухо охнул и выпустил ее, согнувшись пополам.
- Ну что, - ехидно спросила Линда, потирая запястье, - любой комар может доставить такую массу удовольствий?
Глеб выдал трехэтажную порцию брани. Он резко вскочил и, схватив Линду, прижал ее к стене, лишив возможности брыкаться.
- Черт возьми, дамочка, вас стоило бы выпороть!
Глаза Линды яростно полыхнули синим пламенем.
- И не надо молниеподобных взглядов! – предупредил он, - К сожалению или к счастью, они не являются смертельным оружием!
- А жаль! – хладнокровно произнесла Линда.
Глеб усмехнулся:
- Да я и не сомневаюсь, что вы бы меня испепелили, если бы это было в ваших силах. Но пока что вы отличись редкой глупостью!
- Пожалуй, вас заносит! – сердито буркнула Линда.
- Может быть, но пока вы меня не переубедили в обратном, вам придется выслушать меня.
- А не убраться ли вам по добру по здорову!? – ощетинилась Линда.
- Ах, какие мы храбрые! – издевательски произнес Глеб, - А как бы вы запели, если бы отведали вчера яда?!
Линда недоверчиво воззрилась на него:
- Что это вы несете?!
- А то, что Лика вчера выпила яд, который, несомненно, предназначался вам! – прорычал Глеб.
Линда протестующе тряхнула головой и как-то сразу обмякла. Уже второй раз кто-то претендует на ее жизнь. И вторая попытка могла оказаться гораздо удачнее, если бы…
Линда пристально посмотрела на Глеба:
- Как она?
- Похоже, будет жить. Считайте, что ей повезло, как, впрочем, и вам, - устало ответил Глеб. Препирательства с ней отбирали чертовски много сил.
- А вы знаете, кто это мог быть? – осторожно высвобождаясь из его хватки, спросила она.
Глеб пожал плечами и отступил на шаг, давая ей возможность двигаться:
- Скорей всего тот тип, которого вы так невзлюбили.
Линда моментально вспомнила взгляд цепких, злющих, горящих ненавистью глаз и вздрогнула. Глеб молчал, наблюдая, как проступила едва заметная бледность. «Но ведь ты же не такая каменная, какой стараешься изо всех сил казаться. Что же с тобой произошло?» - печально думал Глеб.
Выбившаяся прядь упала на лоб, придавая Линде трогательный вид. Он осторожно убрал ее за ухо, и его ладонь задержалась на ее виске, ощущая, как пульсирует голубая жилка. Линда удивленно взглянула на него и внезапно осознала, что безумно рада его присутствию. Извечная тень одиночества отступила в сторону.
- Я так боялся за тебя, - медленно произнес Глеб, зачарованный синевой бездонных глаз, из которых медленно капля за каплей испарялся холод.
Линда боялась пошевелиться, все это было чересчур похоже на сказку. Он, казалось, совсем не обращал внимания на шрам и не испытывал отвращения, напротив, его глаза грели своей нежностью. «Он думал обо мне, он беспокоился», - пело радостно подпрыгнувшее сердце.
Он перебирал ее волосы, ощущая их шелковистое прикосновение к своей ладони. А Линда изучала его. Она обнаружила его щетину, отметила заострившееся лицо и ярче обрисованные морщинки вокруг глаз. «Он похож на зверя, - мелькнуло в ее сознании, - Голодный зверь».
- Ты, наверное, съел бы сейчас мамонта или динозавра, - полувопросительно полуутвердительно произнесла Линда, незаметно для себя переходя на неофициальное «ты».
Глеб мягко улыбнулся:
-А ты можешь предложить что-нибудь подобное? Если да, то отказываться не буду.
Линда неосознанно, поддаваясь секундному порыву, потерлась щекой о его ладонь и засияла ответной улыбкой:
- Боюсь, что ни того, ни другого ты не застал, но умереть с голоду я тебе не дам.
Она отошла, чтобы достать печенье, торт и поставить чайник. А Глеб с горечью ощутил какую-то внутреннюю пустоту, словно он потерял что-то очень дорогое и важное. Ладонь все еще хранила тепло прикосновения Линды, которое так потрясло его. Она на какое-то мгновение стала мягкой и нежной, пленив его своими метаморфозами.
Линда лучезарно посмотрела на Глеба через плечо:
- Выбирай, остаемся на кухне или передислоцируемся в гостиную?
- А вся эта вкуснятина отправится с нами? – спросил он, чувствуя, как рот наполняется слюной. Черт, как давно он ничего не ел.
- Обещаю, - улыбнулась Линда.
В этот момент желудок Глеба достаточно громко заурчал, донося до ушей Линды информацию о неутоленном голоде.
- Ого! – воскликнула она, а Глеб к своему удивлению обнаружил, что смутился, - А ну-ка, хватай эклеры и бегом в гостиную, я буду через пару минут.
Глеб, взяв тарелки, поспешно ретировался, а Линда, довольно улыбаясь, разливала чай. Когда она вошла в комнату с подносом, на котором соседствовали чашки с кексами, бизе и пирогом, то обнаружила, что Глеб уже освоился.
- Я смотрю, ты неплохо устроился, - произнесла Линда, ставя поднос на столик.
Глеб сидел в глубоком кожаном кресле, позволявшем полностью расслабиться, и рассматривал одну из фотографий, стоявших в центре стола.
- А у тебя хорошо, - сказал он.
- Да ну! – иронично произнесла Линда, вскинув бровь, - Раз тебе уже хорошо, может, есть не будем?
Глеб почти обиженно глянул на нее:
- Неужели ты не хочешь, чтобы мне стало еще лучше? – поинтересовался он, выбирая кекс.
- Ну, не знаю, - задумчиво проговорила Линда, - По-моему, твое состояние больше зависит от количества съестного на подносе, чем от моего присутствия.
Она откусила кусочек пирога и облизала губы кончиком языка, убирая крошки. Глеб загипнотизировано следил за ее движениями. «Как же ты ошибаешься! Рядом с тобой еда меня перестает волновать!» - думал он.
Посмотрев на кекс, Глеб проглотил его одним махом и постарался отвлечься, зная, что подобные мысли ни к чему хорошему не приведут.
- А кто это на фотографии? – спросил он, указывая на снимок в нежно голубой рамочке, который запечатлел очаровательную девчушку лет четырех в синем платьице.
Линда посмотрела на фото и улыбнулась:
- Это я на новогоднем утреннике в детском саду.
Она взяла фотографию и непринужденно села на подлокотник рядом с Глебом. В его присутствии Линда чувствовала, что может быть самой собой, а это вселяло уверенность и спокойствие. Кроме того, отсутствовало ощущение натянутости и скрытности. Рядом с ним ей было просто хорошо.
- Тогда мама решила, что я непременно должна быть в синем наряде под цвет глаз, - она лучезарно улыбнулась, а Глеб испытал тихую ни с чем не сравнимую радость, ощущая ее так близко от себя.
Линда продолжала, и ей этот рассказ казался одновременно и очень важным и глупым. Эта двойственность поражала ее, она привыкла поступать исключительно по зову разума, а уж никак не сердца.
- Мама всю ночь шила это платье, расшивая его маленькими колокольчиками. Вот видишь, - и она указала на темно-фиолетовый колокольчик на синем фоне платья.
Глеб присмотрелся и увидел, что наряд буквально усеян ими:
- Господи, их же больше тысячи! Как же она выдержала? – поразился он.
Глаза Линды заискрились нежностью:
- Колокольчиков больше трех тысяч, а мама меня очень любила и любит, поэтому всегда стремилась сотворить из меня красавицу.
Глеб глянул на нее: «Неужели ты не осознаешь, что действительно неотразима? Неужели сомневаешься в этом?!» - думал он, наблюдая за ней. Внезапно ему захотелось ее поцеловать и заставить поверить в саму себя.
Со светившейся нежностью Линда посмотрела на него, и у Глеба одновременно перехватило дыхание и подпрыгнуло сердце: «Этот взгляд мой!» - ликовал он. Не холод, не спокойствие, а нежность, которая предназначалась только ему, ему одному.
- Я была феей колокольчиков, - торжественно произнесла Линда и неожиданно добавила, - А кем был ты?
Вопрос застал Глеба врасплох, он прокашлялся, прочищая горло:
- Чебурашкой.
Не веря, Линда рассмеялась. Смех был звонкий и заливистый. Немного успокоившись, она глянула на Глеба, и вновь ее стал сотрясать смех, а он, насупившись, жевал кекс.
- Не стоило тебе говорить, - почти обижено изрек он.
- Извини, - задыхаясь от смеха, проговорила Линда, - Просто я не могу представить тебя в роли чебурашки. Ты такой…
- Какой? – перебил Глеб.
«Такой сильный и добрый, а временами свирепый и грозный», - подумала Линда, но благоразумно оставила эти мысли при себе. Она пожала плечами:
- Не знаю, но тебе больше подошел бы наряд Бармалея или…
Глеб не дал закончить:
- Ах ты противная! – он локтем осторожно ткнул ее в бок в притворном гневе, и Линда снова заливисто рассмеялась.
- Бель, вот ты где, а я уже начала волноваться, - промолвила Мария Филипповна, проходя в комнату, - Смотрю, дверь открыта, а тебя на кухне нет.
Линда закашлялась и встала с подлокотника:
- Мам, я не ждала тебя так рано!
Мария Филипповна улыбнулась:
- Я понимаю. А молодой человек…
- Это – Глеб, - представила Линда, - А это Мария Филипповна – моя мама.
Глеб поднялся:
- Очень приятно, - галантно произнес он, встречая мудрый взгляд таких же синих, как у Линды, глаз.
- Мне тоже. – Мария Филипповна ласково посмотрела на дочь, - Бель, мне пора.
- Мам, ну ты же только что пришла, - воспротивилась Линда.
- Но меня ждет Эдуард Бронеславович, мы на секунду решили заскочить, - она обернулась к Глебу, - Всего хорошего.
- До свидания.
- Мам, дай я хоть тебя проведу, - вызвалась Линда.
Линда бросила на Глеба торопливый взгляд и вышла вместе с Марией Филипповной. В коридоре она сжала руки дочери:
- Прости, я не знала.
Линда усмехнулась:
- Я тоже.
Мария Филипповна поцеловала ее:
- Бель, он хороший. Поверь мне.
Линда изумленно взглянула на мать:
- Откуда ты знаешь?
Мария Филипповна нежно улыбнулась:
- Я чувствую. Я буду поздно, меня не жди.
Линда подмигнула маме:
- Тогда удачи.
- И тебе, родная, того же, - сердечно пожелала Мария Филипповна.
Мария Филипповна ушла, а Линда задумчиво посмотрела на свое зеркальное отражение. Она вздохнула, с горечью удостоверившись, что шрам на месте, и вернулась в гостиную.
Глеб сидел в кресле и крепко спал. Двое суток без сна и нервные переживания сломили его, а кресло было таким удобным и мягким, зовущим. К тому же, он убедился, что с Линдой все в порядке и пока ей ничто не угрожает.
Она стояла возле него в нерешительности. Разум говорил, что ей необходимо его разбудить и выпроводить, а сердце настойчиво сопротивлялось. Он выглядел таким измученным. Линда протянула руку и, старая не разбудить его, легко коснулась лба. Ей горячо захотелось разгладить эти глубокие морщины. Глеб глубоко вздохнул, и Линда испуганно отдернула руку.
Она вытащила из шкафа одеяло и осторожно укрыла его. Линда выключила свет и прикрыла дверь. В конце концов, что может произойти, если он переночует в гостиной? Ведь ничего же не случится? По крайней мере, она ничего не допустит. Или?


Ольга сидела по-турецки на кровати в уютной спальне и разглядывала блики, отражаемые сапфирами. Рядом лежали рубиновое колье, бриллиантовое кольцо и десяток различных колечек поменьше, но больше всего ее привлекали серьги.
Она одела их и, вскочив, подбежала к зеркалу. Чтобы получше рассмотреть, она собрала волосы в хвост на затылке и восхищенно ахнула.
- Правда, они просто прекрасны? – спросила Ольга у человека, нервно курившего у окна.
Она подошла к нему и обняла сзади:
- Ну, дорогой, тебе стоит на это взглянуть.
Человек отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:
- Не лезь!
Ольга не стала спорить и отошла.
- Я тебя не понимаю. Зачем ты просишь меня достать все эти вещицы, а сам даже не интересуешься ими?
Человек молчал.
- Я с тобой разговариваю! – крикнула Ольга, - Не относись ко мне, как к пустому месту, иначе я все верну и …
Она осеклась, человек резко развернулся, и его глаза свирепо блеснули:
- Лапочка, ты мне угрожаешь? – прошелестел он, надвигаясь на нее.
Ольга, храбро вскинув подбородок, стояла, не двигаясь.
- Я не только все верну, но и скажу, как сильно ты ее ненавидишь!
- Ты не посмеешь, - прошипел он.
- А ты попробуй и увидишь! - пригрозила она, - В конце концов, я требую уважения к себе!
Человек поравнялся с Ольгой:
- Ты требуешь?! А кто ты такая? – вкрадчиво поинтересовался он.
Ольга задохнулась от возмущения и занесла руку для пощечины, но он перехватил ее и заломил за спину. От резкой боли из глаз Ольги брызнули слезы.
- Ты даже не представляешь, какую ошибку совершила, угрожая мне, - злобно сказал он.
- Мне больно, - всхлипнула Ольга.
- Ах, тебе больно, - торжествующе произнес он и сильнее вывернул руку, - А так?
Ольга вскрикнула, а человек дернул ее за хвост.
- А теперь слушай. Ты никто и ничто. Ты еще жива благодаря мне, потому что я так решил.
Человек резко отпустил ее. По лицу Ольги текли слезы, и она прижимала к себе руку, которая пульсировала от боли.
- Ты пожалеешь об этом! – крикнула она, пятясь.
- Да что ты! – угрожающе бросил человек и молниеносно сжал ей горло, - А давай посмотри, кто из нас будет сожалеть?
Человек усилил хватку, Ольга пыталась разжать цепкие пальцы. Легким катастрофически не хватало воздуха, и она начала хрипеть.
- А теперь слушай меня. Никогда, слышишь, никогда даже не смей шантажировать меня и требовать от меня чего-нибудь! Ты меня поняла?
Ольга хрипела и продолжала бороться, человек тряхнул ее:
- Ты меня поняла?! – крикнул он.
Ольга, сдаваясь, закрыла глаза, перед которыми все плыло.
- Вот и молодец. – Человек разжал руку, и Ольга рухнула на пол к его ногам.
Она зашлась от кашля, а воздух, проникая в легкие, причинял невыразимую боль. Человек присел рядом с ней. Ольга, испуганно взглянув на него, попыталась отползти, но спазмы кашля не давали ей возможности двигаться.
- Лапочка, успокойся, - произнес он и принялся гладить ее по голове. - Все хорошо.
Ольга продолжала кашлять, а он, бесстрастно наблюдая за ее мучениями, думал о другой. Уже два прокола. Две попытки пошли псу под хвост. Но она же не кошка, чтобы обладать девятью жизнями?! Завтра ему должно повезти. В конце концов, Бог любит троицу, и завтра он попытается еще раз. Завтра будет его третья попытка.
Улыбка человека больше походили на оскал. В полумраке комнаты блеснули белоснежные зубы.


Линда бежала, удаляясь в глубь лабиринта. Страх гнал ее, а за спиной, противно скрипя, смыкались шершавые стены.
Она стояла в самом центре лабиринта и, парализованная ужасом, не могла даже дышать. Стены сомкнулись, а она осталась в маленьком пространстве, сердцевине, ставшей похожей на глубокий колодец.
Со всех сторон на нее безразлично взирали толстые стены. Внезапно раздался скребущий звук, натянувший ее нервы до предела. В ограниченном пространстве что-то двигалось.
Линда огляделась. Стены хранили спокойствие. Ощущая, как липкий страх бродит под кожей, она посмотрела наверх и похолодела. На нее надвигался потолок. Он полз медленно, как бы насмехаясь над ее беспомощностью.
Еще немного и потолок ее раздавит, сравняет с землей. Линда, не мигая, смотрела на его приближение. Она внезапно различила злющие глаза, которые светились триумфом. Постепенно к глазам из темноты присоединилась улыбка больше похожая на оскал.
А потолок неумолимо опускался все ниже и ниже. Линда закричала и проснулась. Ей казалось, что ее крик разбудит половину дома, но на самом деле он был беззвучным.
Она вскочила и заметалась по комнате. Опять этот сон. Господи, что же все это значит?! Неужели она сходит с ума? Линда накинула халат и с удивлением обнаружила, что за окном светит солнце. «Значит уже утро, - подумала она измученно и тут же спохватилась, - Глеб!». Она заглянула в гостиную. Он мирно спал.
Глядя на него, Линда почувствовала, что постепенно начинает успокаиваться. И ночной кошмар уже не кажется таким беспросветным.
«Он беспокоился обо мне, - эта мысль согревала сердце, - Он защитит». «Конечно, - пробился голос разума, - конечно, защитит, ведь ты же его работа! Его способ зарабатывать деньги! – он настойчиво рушил то хрупкое, что возникло вчера, - Ты только посмотри на себя, растеклась, растаяла! Им нельзя верить! Никому! Ты что отца забыла?!»
Каждое слово воздвигало новую оборонительную стену. В глазах уже сверкали льдинки. Линда решительно отвернулась и прошагала на кухню. «Когда проснется, непременно выставь его и никаких объяснений!»
Разум снова взял вверх над сердцем.


Весь вечер Виктор, оперируя фактами, пытался достучаться до сознания Валери. Но она, измотанная своими страданиями, просто не воспринимала его слова, она не могла заставить себя думать о чем-то еще кроме внутренней боли.
Виктор, излагая доводы, пристально следил за Валери:
- Слушай, необходимо, чтобы Линда устроила какой-нибудь благотворительный вечер или аукцион в «Имении» или приняла участие в какой-либо программе по борьбе, например, с загрязнением окружающей среды. Все это, несомненно, положительно скажется на имидже самой гостиницы, - он вздохнул и печально покачал головой, - Вэл, ты вообще меня слушаешь?
Валери потерла виски и удрученно произнесла:
- Прости, но я не поняла ни единого слова. Все это просто не доходит до меня, - она вопросительно посмотрела на него, - Может, отложим дела хотя бы до завтра, а?
Виктор отчетливо различал темные круги, лежавшие под грустными серыми глазами и решил, что, в конце концов, до завтра остались считанные часы.
- Ладно, - согласился он.
Валери облегченно вздохнула, а Виктор продолжил:
- Но я не позволю тебе сидеть дома и загнивать от тоски.
- С чего ты взял, что я загниваю? – попыталась ощетиниться Валери.
Виктор насмешливо посмотрел не нее:
- Ну, безусловно, твоя постная физиономия должна вселить в меня дикий оптимизм, - иронично произнес он.
Валери сердито сверкнула глазами в его сторону.
- Ой, как страшно! – поддел Виктор, - Но я все равно не отстану. Так что давай, поднимайся, и пойдем куда-нибудь.
- Да не хочу я, - возмутилась Валери, - Чего ты прицепился?
- А кто сказал, что я принимаю возражения, - промолвил он, протягивая ей руку, - И не стоит кипятиться, лучше силы побереги для длительной прогулки.
Валери недовольно уставилась на его протянутую руку. Ей совершенно не хотелось выползать из кресла, а к тому же показывать нос на улицу. Для полного счастья ей был необходим теплый плед и чашка горячего шоколада, тогда она смогла бы почувствовать себя полностью несчастной и всласть пожалеть себя и посокрушаться.
А он предлагал ей не только встать с уютного кресла, но, что еще хуже, он предлагал пошевелиться. И не просто пошевелить, а куда-то идти, мило улыбаться, шутить и все остальные вытекающие из этого последствия.
Валери насупилась еще больше, а Виктор усмехнулся. Она в этот момент была похожа на ребенка, у которого сломалась любимая игрушка и он собирается с силами, чтобы разрыдаться во всю мощь своих легких.
- Ты смотришь так, будто перед тобой гремучая змея, - произнес он, улыбаясь.
Валери глянула на него исподлобья:
- А где гарантии, что ты от нее отличаешься?
Виктор скорчил рожицу:
- Ты только не начинай сыр-бор, и я обещаю не кусаться.
Валери настороженно посмотрела на него. Виктор приветливо улыбался, и глаза его светились дружелюбием. Внезапно она приняла решение: «Не такой уж он злюка-бяка, да, может, и пошевелиться стоит. Кто его знает, может, отпадет потребность в самобичевании?» Валери пожала плечами и вложила свою ручку в его теплую ладонь.
- Вот и славно, - произнес облегченно Виктор, - А теперь вставай, и я куплю тебе огромную сладкую вату.
Валери поднялась и, усмехнувшись, поинтересовалась:
- Честно?
- Абсолютно, - заверил он, улыбаясь.
Для Валери время ускорило свой бег, оно летело, неумолимо приближая завершение чудесного вечера. Они с Виктором посетили несколько аттракционов приехавшего лунопарка, и вместе со всеми честно визжали на чертовом колесе. В неопределенном количестве кафе, зазывавших красочными вывесками, перепробовали, как казалось Валери, все возможные виды мороженого. Когда она доедала последнюю порцию с аппетитными дольками ананаса, банана и киви, то была уверена, что в нее больше ничего не влезет.
Но Виктор смеялся и начинал подтрунивать над ней, тогда Валери хорохорилась, в ней вспыхивал азарт, и они устраивали соревнование по поеданию все того же мороженого или переходили на замысловатые сдобные булочки. Анализируя количество съеденного за вечер, Валери мысленно стонала, представляя долгие часы изнурительных тренировок, которые предстоит провести в спортзале, но остановиться и прервать очарование момента не решалась.
Потом они бродили по аллеям городского парка и шуршали первой опавшей листвой. Все это начинало наполнять Валери ощущением безоблачного счастья, на фоне которого как-то скукоживался и мерк и сам Андрей, и его выходка.
Они медленно вышагивали по главной аллее – извечному местообитанию художников и карикатуристов. Внезапно Виктор предложил Валери испробовать себя в роли натурщицы. Она отказывалась, ссылаясь на неудачно выбранный момент, но Виктор назвал ее трусишкой, и она не выдержала. Валери на дух не переносила сомнений в своей храбрости и силе воли и всячески старалась доказать обратное, а Виктор, кажется, раскусил эту ее особенность и теперь нещадно эксплуатировал.
Валери присела на предложенный стульчик и с вызовом посмотрела на Виктора. Художник сосредоточенно творил, молодой человек бесстрастно следил за его работой, а Валери, сгорая от любопытства, всеми силами старалась не шевелиться.
Когда художник нанес последние штрихи, Виктор выхватил портрет, свернул его и стремительно зашагал вперед. Валери недоуменно переводила взгляд с художника на спину удалявшегося Виктора. Она резко вскочила и стала его догонять.
- Постой! Что это еще за фокусы?! – воскликнула она, запыхавшись.
Виктор невозмутимо взглянул на нее:
- Ничего особенного. Портрет я оставляю себе.
Валери подозрительно прищурилась:
- Ну, это мы еще посмотрим! – и она потянулась к свертку, но Виктор мгновенно поднял его над головой.
Хотя Валери и не страдала отсутствием роста, но он был все же выше, и чтобы дотянуться до желанного свертка ей пришлось бы подпрыгнуть и, очевидно, не один раз. Прикинув вероятность удачного исхода, Валери отбросила этот вариант и мрачно воззрилась на Виктора:
- Но увидеть хоть я его могу?
Лицо Виктора приняло задумчивое выражение, и после некоторого колебания он произнес:
- Я думаю, не стоит.
Валери непонимающе тряхнула головой:
- Это еще почему? Что портрет на столько хорошо, что не соответствует действительности или, наоборот, настолько ужасен, что меня хватит удар?
Виктор промычал что-то невразумительное. Валери иронично спросила:
- А конкретнее можно?
- Ну, хорошо, - согласился Виктор, - я отвечу, что твое второе предположение верное.
Валери в изумлении приоткрыла рот и, указывая на портрет, воскликнула:
- Я что уродина?!
У нее был такой забавный вид, что Виктор, засмеявшись, сдался и развернул сверток – предмет мучений Валери, у которой округлились глаза от увиденного.
На нее смотрела довольная, перепачканная грязью, широко улыбающаяся мордашка с огромными бантами на двух жиденьких хвостиках и с выщербленным передним зубом. Она заговорщицки подмигивала, но вместе с тем, имела непосредственное сходство с Валери.
Разглядывая это «великолепие», она ощутила, как в ней закипает обида на художника, который сотворил подобное. И первым ее порывом было вернуться и, как минимум, накричать на него, а, как максимум... Она над этим пока не думала. Но, присмотревшись, Валери поняла, что еще и поражена тем, что художник, а скорее карикатурист, так точно отразил ее детство; ведь на нее взирала с портрета шестилетняя или семилетняя Валери.
- Знаешь, - она глянула на Виктора, глаза которого искрились смехом, - ведь это действительно я.
- Ага, как же, - не поверил он.
- Да нет. Честно, это почти что моя детская фотография, - убеждала Валери.
Виктор скептически посмотрел на нее, потом на портрет:
- Ты хочешь сказать, что была в детстве чумазой проказницей?
Валери хмыкнула, подбоченившись:
- Еще какой! – не без доли хвастовства произнесла она, - А надколотый зуб был знаком победы над мальчишкой, который пытался забрать у меня игрушку или что-то списать без моего согласия, - она нахмурилась, - Странно, причины драки не помню, а тогда это было жизненно важным.
Виктор улыбнулся:
- Так ты у нас гроза мальчишек и парней.
Валери самодовольно кивнула.
- А где же щербинка? – полюбопытствовал он.
- Ну, тьма ты беспросветная! – Валери ткнула его пальцем, - Медицина не стоит на месте, и годам эдак к шестнадцати мне исправили этот досадный дефект!
Она стояла так близко, ее аромат опьянял его, и Виктор не мог не признать, что его тянет к разрумянившейся и похорошевшей Валери. Он осторожно взял ее за подбородок, испытывая невероятный трепет, и заставил посмотреть в глаза.
- А ты уверена, что следов не осталось? – глуховато спросил Виктор от нахлынувших неожиданных чувств, слегка наклонившись и изучая тонкие аристократические черты ее лица.
В глазах Валери отразилось смятение и где-то в глубине сознания запульсировала мысль: «Он меня поцелует». И от этого становилось и необыкновенно радостно, и мучительно одолевали сомнения. Вглядываясь в такие же серые, как свои собственные глаза, она видела свое отражение и понимала, что с этого момента Виктор уже никогда не будет для нее бесхребетным тюфяком.
Он ласково поглаживал ее подбородок, сгорая от желания почувствовать вкус ее губ, и следил за меняющимся выражением ее глаз. Когда же Валери умиротворенно вздохнула, словно закончила борьбу с собой, и незаметно потянулась к нему, сердце Виктора ликующе ускорило свой бег.
И в этот момент что-то жалобно пискнуло у них в ногах, разрушая волшебство. Валери медленно отвела глаза и посмотрела вниз, а Виктор шумно разочарованно выдохнул.
- Посмотри, какое чудо! – воскликнула она.
«Скорее досадная помеха!» - сердито подумал Виктор, разглядывая маленького котенка, которого Валери уже прижимала к груди.
«Кажется, дружок, тебе везет гораздо больше, чем мне», - философски заметил он и, усмехнувшись, почесал у находки за ушком. Котенок благодарно заурчал.
- И как же мне тебя назвать? – задумалась Валери.
Виктор оторопело уставился на нее:
- Ты что хочешь его забрать?!
- А у тебя возникают сомнения? – иронично поинтересовалась Валери.
- Конечно, - убедительно произнес Виктор, - это же заморыш, сплошное несчастье!
- А знает ли твоя приземленная башка, что из заморышей получаются блистательные лебеди?! – кинулась на защиту котенка Валери.
- Но только не из таких! – не уступал Виктор, выразительно глянув на трясущийся комочек.
Валери осторожно повертела котенка. Он был пушистый, только цвет шерстки невозможно было разобрать из-за толстого слоя грязи. А испуганные зеленющие глазенки рассматривали ее. Она прижала его к себе и произнесла:
- Вот давай, и посмотрим, кто из нас прав.
Виктор вздохнул, решив, что спорить бесполезно:
- Считай, твоя взяла.
Остаток вечера они провели в обществе котенка. Виктор провел ее до дома и, пожелав приятных сновидений, смиренно удалился, за что Валери была безмерно благодарна ему. Все-таки она не была совсем уверена, в желании так скоропалительно начинать новый роман. К тому же, она сомневалась в правильности выбора кандидатуры на роль своего принца.
Одно дело провести приятный вечер в обществе, можно сказать, друга, который не упрекал, а совсем другое – завязывать серьезные отношения и с кем? С человеком по уши влюбленным в ее лучшую подругу! Одним словом Валери совсем запуталась. Ведь если Виктор любит Линду, то почему почти что поцеловал ее сегодня?
Валери вздохнула, она перебирала шерстку котенка, которого непременно завтра отмоет до блеска. А пока он постоянно издавал жалобные звуки, когда она почесывала его, разгоняя блох. Внезапно ее озарило:
- Блохастик! Ты будешь Блохастиком!


Дорогие ПЧ! Поскольку я начинаю терять уверенность, что это вообще кто-то читает, хотелось бы узнать ваше мнение. Ткните в понравившийся вариант:

Вопрос: Данное сочинение

1. я читаю по мере появления главы		0	(0%)
2. прочитаю, когда будет полностью все		5	(83.33%)
3. читала (л), не понравилось и читать не буду		1	(16.67%)
Всего:		6 Всего проголосовало: 6

@темы: писанина

---

плюс год))

Для тебя

Ты далеко, но иногда мне кажется, что ты рядом. Не перестаю поражаться схожести наших мыслей и мнений. Хотя и у нас возникают противоречия, но зато с ними еще интереснее становится наша переписка. Вот уже два года, а у нас по-прежнему есть, о чем поговорить, что обсудить. И я не перестаю этому удивляться. Могу сказать, что дружба пережила определенные испытания и временем, и трудностями в жизни каждой. Пусть это не тоже самое, что огонь вода и медные трубы)), но для людей, которых разделяет не только расстояние, но и границы, это весьма серьезно. Оль, ты же знаешь, что меня иногда заносит и я начинаю «умничать», а на самом деле просто хочу сказать, что ты замечательный и отзывчивый человек, с которым интересно общаться. С годовщиной, дорогая)))

И по случаю небольшой подарочек

Название: Счастливые дни
Автор: LediLey
Пейринг: Дженсен и Джаред.
Жанр: я в этом не разбираюсь, но скорее всего романс и может быть чуть-чуть юмора.
Рейтинг: PG-(на всякий случай)13
Дисклеймер: Ничего моего, кроме словоизлияния
Коллаж:тематический
A/N: пишется впервые и только в качестве подарка очень дорогому для меня человечку.
A/N2: если возникнет желание закидать тапками, просьба делать это не больно )
A/N3: правая рука и левая пятка))) опробовано на себе, действительно теряешь равновесие)

Глядя на мирно посапывающего под боком Джареда, у которого опять повысилась лохматость из-за патологической неприязни к мастерам парикмахерского искусства, Дженсен вспоминал то весеннее утро, с которого все началось. Утро, с которого в его жизнь вошли тысячи несвойственных ему привычек.

После долгой промозглой зимы, скорее сырой и слякотной, нежели снежной и морозной, первые насыщенные солнечным светом весенние дни выглядели весьма заманчиво. Вероломно-теплое солнце и по-зимнему леденящий ветер. И все бы ничего, если бы Джареду, вечно путающемуся в своих конечностях и принявшего для внутреннего подогрева уже далеко не первый стакан бренди после трудного съемочного дня, не захотелось доказать Дженсену, что на самом деле он гуттаперчевый.

Джаред заворочался во сне и, смешно нахмурившись, пробормотал что-то очень похожее на: «а вот и нет…». Возможно, Дженсену это просто показалось, хотя он уже привык к такому вот спящему бормотанию. А когда его не было, то Дженсена начинала донимать бессонница.

Так вот. Может быть, если бы Джаред решил продемонстрировать чудеса акробатики не на берегу озера, то все сложилось бы иначе. Но вышло так, что в попытке не то завязаться в морской узел, не то просто, прогнувшись дугой, достать за спиной правой рукой до левой пятки, находясь в стоячем положении, Джаред вначале опасно накренился, а потом, не удержав равновесия, с высоты своего роста булькнул в ледяную воду озера.
Благодаря все тому же бренди, реакция Дженсена была заторможена, и он успел поймать только воздух над исчезнувшей головой Джея.
К этому моменту, страшно цокая зубами и отряхиваясь в точности как его питомцы, вынырнул, протрезвевший как стеклышко Джаред.
- Д-да, чувак, а в-в-одицц-а освеж-ж-жает – проклацал он, пытаясь растянуть посиневшие губы в мальчишеской улыбке.
- Твою мать! – рявкнул Дженсен, стягивая с себя куртку и сердясь больше на свою нерасторопность, чем на неудавшуюся выходку Джареда.
- Неее кипяисьь, говор-рят, что это ом-молаживает.
- Тебе омолаживаться некуда, разве только к этапу пеленок и памперсов вернешься – разорялся Дженсен, вталкивая Джареда в трейлер. – Переодевайся, - буркнул он, отворачиваясь.
Какое-то время тишину нарушали клацающие зубы Джареда и недовольное сопение Дженсена. Джен обернулся как раз тогда, когда окоченевший Джаред пытался просунуть голову в неподдающийся свитер. Не в состоянии смотреть на эти мучения, Дженсен на секунду закатил глаза, а потом собственноручно натянул свитер на Джея и принялся уверенными движениями растирать ему спину и плечи. Постепенно лязганье зубов Джея стихло, но его по-прежнему била мелкая дрожь.
- Сейчас под одеяло, две таблетки аспирина и утром будешь как новенький – наставлял Дженсен.
Убедившись, что больной в точности выполняет инструкции, Дженсен ушел, хотя не был уверен, что принял правильное решение.
На следующее утро Джаред не то, что не чувствовал себя «новеньким», скорее он ощущал себя одним из замусоленных и затасканных мячиков, с которыми обычно забавлялись Сэди и Херли. Голова раскалывалась, нос отказывался дышать, а в горле словно специально кто-то рассыпал тысячу мелких иголок. И все равно он пришел на съемку, ибо никакая боль не сравнится с гневом Крипке.
Весь день Дженсен бросал на него озабоченные взгляды. А Джареда трусило так, будто он и вправду был одержим. К тому же никакой грим не мог справиться с покрасневшей картофелиной, которая когда-то была носом. Хорошо еще, что снимали экш-сцены с минимумом слов.
- Ты как? Держишься? – окликнул его Дженсен.
- А что, возникли сомненья? – видимо, это должно было напоминать выпад агрессии, но за счет того, что прозвучало как: «а что воникли соненья?», весь эффект сошел на «нет» и вызвал только сочувствующую улыбку у Дженсена, который решил, что пора принимать кардинальные меры.
Дальше до Джареда доносились только невнятные отголоски разговора на повышенных тонах между Дженсеном и Эриком или Дином и какой-то нечистью, потому что даже будучи при трезвом уме и здравой памяти для него Эрик и нечисть были понятиями равнозначными. А сейчас, когда он балансировал на грани реальности и бреда, а внимание отказывалось фокусироваться на чем-то конкретном из-за поднявшейся температуры, подобный вывод даже не подвергался сомнению. Джей смутно помнил или, вернее ощущал, что его куда-то увели с продуваемой всеми ветрами площадки, раздели почти бережно и уложили, укутав как в кокон, в одеяло чьи-то сильные руки.
От Джареда веяло горячечным жаром. Он беспокойно метался на узкой кровати. Его лихорадило. Чья-то прохладная рука, коснувшись лба, ненадолго принесла облегчение.
- Ты в курсе, что на тебе сейчас яичницу можно поджарить? – тихо проговорил Дженсен.

Тогда уровень его тревоги достиг пика по 10-ти балльной шкале. С тех пор у него выработалась привычка периодически щупать лоб Джареда. Это позволяло не терять бдительность. Вот и сейчас, когда Джаред снова перекатился на бок, Дженсен провел рукой по его лбу и услышал бормотание: «она бы не прожарилась».

Возможно. Но в тот далекий уже день Дженсен не собирался ставить таких экспериментов. Вместо этого он воспользовался самым эффективным и старинным методом лечения: разделся до боксеров и, нырнув к Джареду под одеяло, крепко прижал его к себе. Хотя, наверно, это Джаред оплел его своими длинными конечностями как щупальцами. С одной стороны было странно вот так обнимать парня, который выше тебя на голову, а с другой – это казалось самым естественным, что могло бы быть.
Спустя какое-то время Джаред перестал подрагивать от лихорадочной дрожи и, уткнувшись носом в шею Дженса, уснул. Прикоснувшись губами к виску Джея, Дженсен с облегчением отметил, что лечение стало давать положительные результаты. Лихорадка сдавала свои позиции, а вот привычка спать в сплетении сильных рук и ног с того дня только набирала обороты.

Несмотря на волнения тех дней, Дженсен все равно считал, что они были самыми замечательными весенними днями.
- Осенними – спросонья заявил Джаред, приоткрыв один глаз и озорно косясь на Дженсена.
- Вставай, соня. Дел невпроворот, - улыбнувшись, отреагировал Дженсен и столкнул Джея с кровати.

В конце концов, какая разница осенними или весенними. Главное, они стали счастливыми.

@темы: жизнЯ, писанина, Арт, Дж2, Поздравление

---

и я себя посчитаю)

@темы: всякости, интернетовское

---

Щастя есть)))

Глядя на этого очаровательного пса, действительно начинаешь верить, что "Щастя есть"
и вот

@темы: фото, впечатления

---

Потырено: настоящий милашка)

02.10.2009 в 17:16

Пишет  tonnr:

просто хочется улыбнуться

***

Идут братья Винчестеры по улице, а навстречу им симпатичная девушка с бульдогом. Сэм останавливается и одергивает Дина за куртку.
Девушка:
- Не бойтесь, мой мальчик кастрированный.
Сэм:
- А мой нет.

*** ***

Идут братья Винчестеры по ночному городу. Вдруг грохот, рычание, крики: «Помогите, убивают!»
Помогли. Убили.

*** — Я же просил вас прислать мне пару нормальных парней.
— Ну, я и прислал вам паранормальных парней.

***

___________
от себя скажу, что Джей с хвостиками - просто очаровашка

@темы: эмоции, интернетовское, Дж2

---

приятно)))))

очень неожиданно и от этого еще приятнее))))

@темы: эмоции, жизнЯ, Арт, восторги, интернетовское

---

продолжение

Глава 6

- Да, паршиво выглядишь, - присвистнул Сергей, пожимая руку друга.
- И на том спасибо, - отреагировал Глеб, взъерошив волосы пятерней.
- Всегда, пожалуйста, - насмешливо произнес Сергей и, посерьезнев, добавил, - Ладно, хватит расшаркиваться, давай к делу. Что с Ликой?
Глеб тяжело вздохнул:
- Я и сам толком не знаю. Вроде было все в ажуре, потом она поскандалила с Линдой, после чего перебрала шампанского или чего-то еще и отключилась, - невыразительно монотонно повествовал он.
- Стоп, стоп! Притормози! – запротестовал Сергей, - Кто такая Линда и почему ты позволил Лике сотворить такое? Куда ты смотрел?!
Глеб тряхнул головой:
- Сейчас бы чашечку кофе, чтобы мозги не расплывались, - мечтательно промолвил он и, собравшись, добавил, - Ладно, Линда – мой новый работодатель. Там у нее какая-то темная история с кражами и попыткой, по крайней мере, она так считает, убийства.
- Ясно. Обычная муть. А Лика-то тут при чем?
- Лика, - протянул Глеб, - Ну, она ей нахамила, да и вообще Лика была невменяема. Я ее не узнавал. Она на все так … - он пожал плечами, - алчно смотрела, так и казалось, что лопнет от зависти.
Сергей удивленно взглянул на друга:
- Ты ничего не путаешь? Ты уверен, что мы до сих пор разговариваем о Лике? Она же – розовое, пушистое чудо! – восхищенно добавил он.
В голове Глеба зароились какие-то неприятные мысли, но он так устал и выдохся, что не стал разбираться, что именно вызвало его недовольство. Он искоса посмотрел на Сергея:
- Жаль, что ты ее не видел, - он махнул рукой, - Впрочем, это не важно. Пока я танцевал с Линдой, в ней проснулась внезапная страсть к алкоголю…
- Вот как? Ты уже с начальницей па выписываешь, - произнес раздраженно Сергей. Его почему-то все больше и больше сердило такое безразличие со стороны Глеба по отношению к Лике. Как можно вообще на кого-то обращать внимание, когда рядом такой ангел?!
Глеб предпочел не расслышать выпад друга и продолжил:
- Когда танец закончился, Лика валялась на полу в бессознательном состоянии.
Когда он замолчал, Сергей выждал пару минут, надеясь на подробности, а, сообразив, что Глеб не собирается что-нибудь добавлять, решил подтолкнуть:
- А дальше? Почему ты сказал, что Лику отравили?
Глаза слипались, и усталость брала свое. Глеб сделал героическое усилие, стряхивая приятные объятия дремы:
- Лику привезли сюда, и доктор сказал, что ей подмешали яд.
- Может, это твоя Линда? – воинственно осведомился Сергей. Это имя навевало смутно-знакомые воспоминания.
Сон как рукой сняло:
- Это невозможно и к тому же она не моя.
- Нет ничего невозможного, - философски заметил Сергей.
У Глеба заиграло неистовое желание защитить Линду:
- Слушай, ты брось эти штучки! Я – свидетель, мы же танцевали!
- А до этого, ты тоже с ней был?
- Нет, но…
Его оборвал красноречивый взгляд Сергея, и Глеб с новой вспышкой потребности отбелить Линду, ринулся в бой:
- Там были сотни людей! Это мог быть кто угодно?
Сергей скептически приподнял бровь:
- Допустим. Ты заметил что-нибудь необычное?
- Какого дьявола?! – разозлился Глеб, - Конечно же, там был тип, который всем хвастался красивенькой бутылочкой с надписью «яд»! Серый, бросай свои ментовские заморочки! Там были сливки общества. Дойдет до тебя, наконец, или нет!
Внезапно Глеб осекся. Все-таки он заметил там, что-то необычное, что в одно и тоже время было заурядным и обращало внимание.
Пока Глеб копался в памяти, Сергей злился. Слепец! Он совсем не ценит Лику. Ну, как так можно, ведь она всегда им восхищается, всегда такая ласковая и нежная. Нет, он категорически отказывался понимать друга.
- Серый, там действительно был тип, - встрепенулся Глеб, - Он еще пристально пялился, пока…
Совершенно неожиданно его озарила догадка. Как же он раньше не додумался до этого?!
- Ну? – понукал Сергей.
- Линда, - выпалил Глеб, - Яд достался не той!
Он схватил Сергея за руку:
- Я должен бежать. Ты останешься?
- Ах, бедная Линда, - съехидничал Сергей, обиженный за Лику.
- Это точно, если он до нее доберется, то ее, вряд ли, можно будет назвать счастливой, - серьезно произнес Глеб, не заметив издевательских ноток в голосе друга.
- А как же Лика? – поинтересовался Сергей.
- Она живучая. Выкарабкается, - бросил Глеб, выбегая из больницы.


Линда вытащила противень с затейливым печеньем. Сегодня первым делом она отключила все телефоны. Ей нужно было все спокойно обдумать, а лучше всего сделать это помогала выпечка. Пока руки месили тесто, лепили затейливые фигурки, в голове прояснялись мысли.
Очередная порция печенья готовилась с минуты на минуту обрести временное место жительства в плетеном блюде. Линда уже решила, что завтра в первую очередь заново перечитает все личные дела работников «Имения». Она была практически уверена, что вором являлся кто-то свой.
Потом они с Валери разработают хитроумную стратегию опровержения всех казусов произошедших вчера и, наверняка, украшавших печать сегодня. А пока Линда никак не могла вспомнить глаз из ее сна. И почему у нее возникает каждый раз плохое чувство, когда пытается узнать за этими глазами реального человека?
Раздался звонок, и Линда, вздрогнув, ухватилась пальцами за накаленный противень. Отдернув руку, она скривилась и взялась за мочку уха.
- Мам, заходи, открыто! – крикнула из кухни Линда.
Через мгновение на пороге появилась Мария Филипповна:
- Я держала курс на запах, - она огляделась, - Ого! Ты, что собираешься армию накормить? – воскликнула Мария Филипповна.
Вытащив из микроволновой печи фруктовый пирог, Линда осмотрелась:
- Да, пожалуй, многовато, - протянула она.
Мария Филипповна с изумлением разглядывала широкий стол, на котором красовался десяток всевозможных тортов и кексов, и это не считая дюжины блюд с печеньем и пирожными.
- А ну-ка выкладывай, что стряслось? – приступила к допросу Мария Филипповна.
- А с чего ты взяла, что что-то не так? – осторожно поинтересовалась Линда, пристраивая пирог.
Мария Филипповна добродушно улыбнулась:
- Бель, дорогая, ты всегда начинаешь усиленно готовить, когда что-нибудь выходит из-под твоего контроля.
Линда сняла фартук:
- Все в порядке. Просто я … - она подыскивала подходящее слово, - увлеклась.
- Ой, что-то я тебе не верю, - произнесла Мария Филипповна и, указав на эклер, спросила, - Можно?
- Мам, ну чего ты спрашиваешь? Кушай на здоровье.
Мария Филипповна села на мягкий стул и, откусив кусочек, зажмурила глаза от удовольствия:
- Божественно, - промурлыкала она, - Дочь, может, ты не ту профессию выбрала, а?
Линда улыбнулась, с обожанием наблюдая за матерью:
- Ты, что меня в поварихи записать решила?
Мария Филипповна пожала плечами:
- А почему бы и нет? – произнесла она, выбирая очередное пирожное. Отдав предпочтение воздушному бизе, она добавила, - И все же, ты не увиливай от ответа. Что тебя беспокоит?
Линда лихорадочно подыскивала возможность обратить все в шутку, когда Мария Филипповна произнесла:
- Неужели тебя заинтересовал тот молодой человек, с которым ты танцевала?
- Глеб?! – искренне удивившись, спросила Линда, - Мама, это глупо.
- Ну почему же, - сказала Мария Филипповна, - он высок, широкоплеч, серьезен…
- Чая хочешь? – перебила Линда. Перечисление достоинств Глеба подействовало на нее, как красная тряпка на быка. Если он такой хороший, то почему вместо того, чтобы разобраться с ее проблемами, подкинул новых?
- Бель, ты виляешь, - пожурила Мария Филипповна, - А чай с бергамотом?
- Конечно.
- Тогда налей чашечку, а я потружусь над твоими шедеврами, - Мария Филипповна отрезала кусочек вишневого торта и простонала, - Ты совсем меня не любишь!
Линда остолбенела и прекратила заваривать чай:
- Мамочка, с чего ты это взяла?
Она обогнула стол и крепко обняла Марию Филипповну, которая, указывая на торт, промолвила:
- Ты специально наготовила столько вкусностей, чтобы я располнела и никому не понравилась.
Линда облегченно рассмеялась и, лукаво посмотрев на маму, прошептала:
- Я думаю, Эдуард Бронеславович не будет иметь ничего против, если тебя станет чуточку больше!
- Линда! – с наигранным возмущением воскликнула Мария Филипповна и мазнула нос дочери кремом.
- Ах, так! Тогда в следующий раз я утрою свои старания и заставлю съесть все приготовленное!
Они счастливо рассмеялись. Мария Филипповна вытерла кончик носа Линды.
- Мам, а на сколько у вас с ним серьезно? – спросила она, разливая чай.
- Если ты имеешь в виду марш Мендельсона, пару колец и фату, то до этого далеко, а если честно, мне и не хочется замуж, - Мария Филипповна откусила кусочек торта, - Как представлю, себе как он храпит…
- А он храпит? – хитро прищурившись, спросила Линда.
- Еще как! – сказала Мария Филипповна и тут же залилась краской.
- Попалась! – радостно воскликнула Линда.
- Негодница, совсем меня засмущала! – глаза Марии Филипповны счастливо заискрились.
- Мамочка, я рада за тебя! Честное слово!
Мария Филипповна погрустнела:
- Моя жизнь налаживается, а как же ты?
Линда пожала плечами:
- А что я? Мне и так не плохо. У меня есть ты, Валери и «Солнышко». Этого достаточно.
Мария Филипповна знала, что ее дочь курирует детский дом «Солнышко» и что все ее сегодняшние кулинарные изыски отправятся именно к детям, которых Линда безумно любит.
- Бель, я не это имела в виду, - мягко произнесла она, потянулась через стол и сжала руку дочери, - Мне хочется, чтобы с тобой рядом кто-то был, кто-то на кого ты могла бы положиться.
- А если мне не понравится храп этого кого-то? – попыталась отшутиться Линда.
- Если ты полюбишь, и полюбят тебя, то храп не будет иметь никакого значения.
Линда осторожно высвободила руку и, помешав сахар, произнесла:
- Мам, давай не будем, ладно? Я вполне счастлива и так.
Мария Филипповна печально покачала головой. Какое-то время они сидели в тишине, нарушаемой звуками музыки, льющимися ненавязчивым потоком из радио.
- Кстати, - нарушила молчание Мария Филипповна, - вчера я познакомилась с милой женщиной. Бель, отрежь мне еще кусочек вишневого торта.
Линда улыбнулась: мама была отъявленной сладкоежкой.
- И как ее зовут?
- Виталина Антоновна и она проживает в «Имении».
Следующий вопрос поставил Линду в тупик:
- Бель, а кто у нас ворует?
- Это тебе новая знакомая сказала? – прощупала осторожно почву Линда.
- Она не просто сказала, она пала жертвой воришки.
Линда поставила тарелочку с тортом перед мамой и, взяв бизе для себя, произнесла:
- Мам, ну не надо трагизма. «Пала жертвой» - это уж как-то чересчур театрально.
- А как бы ты это назвала? – спросила Мария Филипповна.
- Ну, - задумалась Линда, - Скажем, она стала жертвой обстоятельств.
- Вот видишь, - обратила внимание Мария Филипповна, - На самом деле ты думаешь, так же как и я. Как ни крути, а Виталина – жертва.
Линда вздохнула:
- Я знаю и работаю над этим. Мы предложим ей что-нибудь взамен, равное по ценности.
Сделав глоток, Мария Филипповна произнесла:
- Сомневаюсь, что на этот раз ты сможешь заменить семейную реликвию чем-то современным.
- Я выкручусь. Вот увидишь, - заверила Линда.
В дверь позвонили, и Линда пошла открывать.
Мария Филипповна задумчиво наслаждалась тортом, когда кто-то закрыл ей глаза ладонями.
- Бель, ну разве можно так пугать? – вздрогнув, промолвила она.
- А вот и не угадала, - произнес Эдуард Бронеславович, открывая ей глаза и чмокнув в щечку.
Линда довольно улыбалась, а Мария Филипповна смущенно посмотрела на нее.
- Как моя красавица поживает? – ласково осведомился он, и снова Мария Филипповна почувствовала себя самой неотразимой на свете.
- Усиленно поправляюсь, - весело ответила она.
Эдуард Бронеславович окинул взглядом кухню:
- Вот и молодец! – похвалил он ее, - А детишкам-то повезло, - обратился он к Линде, - Когда они пируют?
- Надеюсь, завтра, - ответила она, - А вы присоединяйтесь к маме.
- О, нет, - возразил он, смеясь, - Это любимой женщины должно быть много, а я-то несносный мужчина и меня должно быть как можно меньше.
Линда рассмеялась, а Мария Филипповна отодвинула тарелку с тортом:
- Ну, поскольку я тоже не подарок, то пора и мне прекратить наращивать массу, - решительно произнесла она.
- Дорогая, вот тут ты ошибаешься. Ты лучше самого дорого подарка, - Эдуард Бронеславович с нескрываемым обожанием смотрел на Марию Филипповну, которая опять зарделась.
Неожиданно Линда почувствовала, как щемящая тоска сжала ей сердце. Она довольно давно не ощущала так остро свое одиночество. И невольно она вспомнила Глеба, такого колючего и резкого и вместе с тем с ним ей было спокойно, надежно и тепло. Линда стала яростно гнать прочь эти мысли.
- Я похищаю твою маму, - сказал Эдуард, подавая руку Марии Филипповне.
- И когда же вас ждать?- поинтересовалась Линда, справившись с собой.
- Ну, к вечеру прибудем, - что-то прикинув, произнес Эдуард Бронеславоич.
- Ладненько.
Мария Филипповна обняла дочь, пока Эдуард вышел из кухни, и прошептала:
- Бель, прости.
- Мамочка, ну что ты! – произнесла растроганно Линда, - Ты просто обязана быть счастливой!
Мария Филипповна поцеловала ее.
- Где моя принцесса? – донеслось из прихожей.
Линда улыбнулась:
- Мам, тебя ждут.
Мария Филипповна собралась уходить, но остановилась в дверях:
- Знаешь, Виталина сказала, что в день кражи у нее в номере убирала не горничная, а администратор.
- Ольга?! – поразилась Линда.
Мария Филипповна грустно посмотрела на нее:
- Похоже, что оттуда веет легкий бриз.
Послав дочери воздушный поцелуй, она ушла.


Валери бесцельно бродила по квартире. Ей все напоминало о человеке, который предал ее и причинил невероятную боль.
Она долго смотрела на многоцветие тюбиков губной помады, флаконы духов и коробочки кремов расположенные на туалетном столике. Взяв бутылочку духов «J’adore», она задумчиво повертела его в руках, а в следующее мгновение швырнула на пол. Это был любимый аромат Андрея.
Проснувшаяся ярость требовала выхода, и Валери одним махом руки смела все содержимое туалетного столика на паркетный пол. «Как он посмел затащить ее сюда?! В мой дом?! В мою постель?!» - кипело от гнева все внутри.
Валери подошла к кровати, которая все еще хранила очертания двух человеческих тел. Резким движением она сдернула одеяло и простынь, за ними последовали подушки, упавшие с глухим вздохом. Валери огляделась. Ей так хотелось разбить, разрушить что-нибудь еще. Первоначальные слезы пересохли, и сейчас ее сжигало пламя праведного гнева.
Не найдя ничего подходящего, она принялась пинать ногами одеяло. «Урод! Он еще отважился мне угрожать! Я его с грязью смешаю так, что он никогда не отмоется!». Внезапно силы иссякли, и она рухнула на матрац. Гнев сменился безразличием и ощущением щемящей пустоты. Ей было плохо, но, не смотря на это, Валери совершенно не хотелось ни звонить, ни ехать к Линде.
Линда утешит, поможет, они вдвоем перемоют все косточки мужскому населению планеты, но вместе с тем Валери знала, что постоянно будет чувствовать на себе красноречивый взгляд подруги: «А я же предупреждала». А этого Валери хотелось меньше всего.
«Было бы хорошо заснуть, а когда я проснусь, то все это исчезнет», - с вялой отрешенностью думала она. Ей, конечно, нужно поделиться с кем-то своими проблемами и переживаниями, иначе рано или поздно она просто зациклится на них, а это благодатная почва для развития и взращивания комплексов и вины.
Валери вздохнула. Может быть, позже она все-таки нанесет визит Линде, где обязательно прольет ни одно море слез, а пока стоит попробовать восстановить хрупкую гармонию в душе.
Сделав усилие, Валери поднялась и, переступив через постельное белье, вышла на балкон. Как ни в чем не бывало светило солнце последних теплых дней сентября, дул освежающий ветерок, а для Валери краски осеннего мира выцвели в одно мгновение, и все стало каким-то однообразно-серым.
Чтобы не видеть ни багряных деревьев, ни синевы неба, она перегнулась через перила балкона, свесившись головой вниз. Ветер, приятно путаясь, играл прядями волос.


Виктора все еще раздражало поведение Линды. Он не считал себя обидчивым или злопамятным, но ее выходка задела его больше, чем он предполагал. Только подумать, она знает этого хлыща каких-нибудь несколько дней, и вообще не понятно, откуда он взялся, и идет с ним танцевать! А его, Виктора, отталкивает как какую-то вещь, которую и выкинуть жалко, и в хозяйстве она не нужна! Да он же вместе с Линдой в один садик ходил, можно сказать, они с одной тарелки ели, и что же получается?! Его так бессовестно выбросили за борт, что волей-неволей взыграло возмущенное самолюбие.
А теперь он вынужден ее разыскивать и решать навалившиеся проблемы. Виктор чертыхнулся. Днем позвонила перепуганная Наташа и затараторила без умолку. Выслушивая ее, он становился мрачнее и чернее с каждым словом.
Вчера во время раута опять кого-то ограбили, газеты вылили кучу грязи, а она не может дозвониться до Линды Николаевны, которая еще не появлялась, и Валерии Константиновны тоже нет. Она была рано утром, но уехала и тоже куда-то пропала, а она, Наташа, просто не в состоянии со всем этим справиться.
Виктор постарался успокоить ее по мере возможности, потом перехватил на ходу пару круассан с кофе, купил газет и отправился на поиски двух «пропавших» особ. В принципе, по его мнению, газетные заголовки покусывали, но не смертельно. Через неделю после их выпадов можно будет жить спокойно, все забудется.
Только один заголовок мог доставить неприятности: «Пестрое сборище в обители греха» и под этой вычурной надписью красовалось огромное фото явно перебравшей девушки, лежащей на полу в окружении разнообразия испорченных блюд.
Это было неприятно, но Виктор знал, что и это тоже можно поправить. Хуже дело обстояло с кражами. Пока им удавалось все держать в тайне, но требовались срочные радикальные меры.
Притормозив на светофоре, он набрал номер Линды. Безразличные гудки и больше никакой реакции. Виктор выругался. «Ну и где ее носит?!» Яркое воображение нарисовало красочную картину: Линда в объятиях этого хлыща. Он яростно заскрежетал зубами и резко двинулся с места. Покрышки жалобно завизжали, оставляя следы на асфальте.
Телефон Валери тоже не подавал признаков жизни. Виктор глянул на соседнее сиденье, где обустроилась кипа газет. Пожалуй, он все-таки вначале заедет к Валери. Она и живет ближе, к тому же он на взводе, и вид Линды его только разъярит еще больше.
Он свернул налево и поехал вниз по улице, в конце которой возвышался архитектурный шедевр с огромным бассейном на крыше. Подъезжая к дому, Виктор пристально всматривался в окна одной квартиры. Все хранило тихое умиротворение, кроме…
Виктор резко затормози и, выпрыгнув из машины, крикнул:
- Валери, у тебя, что совсем крыша поехала?!


Ветер успокаивающе нашептывал свои истории Валери и ласково гладил ее по волосам. Она смутно слышала, как, протестующе заурчав, замолк двигатель, и кто-то назвал ее по имени. Или ей показалось? Она не хотела никого ни видеть, ни слышать, ей было хорошо самой по себе. Мир больше не существовал, важным был только ветер, убаюкивающий и усыпляющий опаляющую душевную боль.
Виктору казалось, что лифт полз вниз катастрофически медленно. Поэтому, не дождавшись его, он побежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек разом. «Что это она надумала?» - вопрошал он себя и страшился ответа. Все указывало на то, что Валери намеревалась прыгнуть.
«Господи, ее ж по асфальту размажет!» - подумал Виктор и перепугался не на шутку. Ему стало по-настоящему страшно. «И больше не будет никаких перепалок, ни ее выбрыков. Нет, этого не может быть!»
Виктор рывком открыл дверь квартиры Валери и даже не успел удивиться, что та не была закрыта. Он спешно направился в комнату и на секунду застыл на пороге. Осколки какой-то вещицы противно заскрипели под подошвами туфель, повсюду валялись всевозможные тюбики и коробочки. На полу бесформенной грудой лежали подушки, одеяло было безжалостно распростерто.
«Черт возьми, что здесь произошло?» - в недоумении подумал Виктор, переступая через все эти вещи. Наконец, он добрался до балкона. За все это время Валери даже не шелохнулась, она застыла подобно изваянию.
- Валери, - позвал Виктор, но она никак не отреагировала.
Он обхватил ее за талию и отодвинул от края балкона. Валери была похожа на безвольную тряпичную куклу. Она была такая хрупкая и уязвимая, что у Виктора защемило сердце.
Он взял ее за плечи и развернул к себе лицом. На него смотрела безжизненная пустота глаз, словно в ней сломалось что-то важное. Виктор осторожно встряхнул ее:
- Валери, очнись.
Кто-то настойчиво вырывал ее из приятного забвения, а ей так не хотелось возвращаться в реальность.
- Очнись, черт тебя дери!
Где-то в глубине ее существа начал просыпаться гнев. Кто посмел лишать ее призрачного спокойствия? Глаза Валери вспыхнули недоброжелательным огнем, и она пришла в себя.
- Кто тебя звал?! – накинулась она, - Проваливай!
- И это твоя благодарность! – разозлился Виктор, - Я тебе жизнь спас!
- Что за чушь?! – раздраженно бросила Валери.
- Ты же прыгнуть собиралась, - уже менее уверено произнес Виктор.
- Я что? У тебя глаза повылазили или в голове замкнуло?! И убери от меня свои руки, нечего меня лапать! – возмутилась Валери.
Виктор нахмурился и засунул руки в карманы:
- Очевидно, ты права, у меня действительно замкнуло, если я решил тебя спасать!
Валери задохнулась от негодования:
- Ах, так! Тоже мне герой нашелся, тюфяк бесхребетный!
- Язва! – не остался в долгу Виктор.
Глаза Валери загорелись пламенем, и она неистово принялась молотить кулачками его грудь:
- Приперся, когда тебя никто не ждал и еще оскорбляешь! Да кто ты такой?! Да вообще весь ваш род сплошные свиньи!
Виктор приготовил пару колкостей, но последнее заявление удивило его. Он легко захватил в плен оба ее кулачка и без особых усилий удерживал их.
- Наш род? – переспросил он.
- Да, - выкрикнула Валери и стала отчаянно вырываться, - Пусти! Вы все безжалостные, тупоголовые, бессердечные существа! Пусти, я кому говорю!
Валери злобно посмотрела на него и начала брыкаться, а Виктору стало чрезвычайно интересно послушать продолжение.
- Секунду назад ты утверждала, что я бесхребетный тюфяк, - напомнил он.
Она подарила ему испепеляющий взгляд:
- Радуйся, ты – исключение!
Виктор самодовольно улыбнулся, а Валери, извернувшись, больно стукнула его по колену. Он скривился:
- Осторожнее, - предостерег Виктор.
- А то что? Руку поднимешь? Так это не новость, ты и так их в ход пустил! Морально добивать будешь? Так можешь не беспокоиться, и без тебя добили! – голос Валери предательски дрогнул, и глаза замерцали от набежавших слез.
Она неожиданно прекратила одновременно и брыкаться, и вырываться:
- Пусти, мне больно, - прошелестела она потускневшим голосом.
Виктор мгновенно почувствовал укол совести и разжал руки. На нежной коже остались отпечатки его пальцев, и Виктора охватил стыд. Руки Валери безвольно повисли, она наклонила голову, пряча прорвавшиеся слезы.
- Считай, что ты меня спас, а теперь можешь уходить, - бесцветно произнесла Валери.
Виктор увидел прозрачную слезинку, скатившуюся по белоснежной коже, и в нем проснулась буря чувств. Ему хотелось защитить ее, утешить и, к своему удивлению, он понял, что Линда не пробуждала в нем этих эмоций. Она была решительной и храброй, и не нуждалась в его помощи. Он шагнул и привлек Валери.
Она, не сопротивляясь, уткнулась ему в плечо, и он ощутил, как ее слезы увлажнили его рубашку. На Виктора нахлынула волна невыразимой нежности. Он гладил Валери по спине и никак не мог понять, куда же раньше смотрел. Почему не видел, что она такая ранимая и воинственная одновременно? Кроме того, Виктор каким-то седьмым чувством понимал, что Валери была смертельно обижена, и ему яростно захотелось размазать виновника ее слез по стенке.
Валери тихо всхлипывала, она выдохлась. Она желала защищенности и покоя и к своему удивлению обрела все это в крепких объятиях Виктора. «Ну, почему Андрей не мог быть таким?» - подумала она, и это причинило ей новую боль.
- Все будет хорошо, - успокаивающе шептал Виктор, - Мы его в порошок сотрем, он не стоит ни одной твоей слезинки.
По тому, как Валери неожиданно напряглась, он понял, что попал в цель. Виктор крепче обнял ее, а она не сопротивлялась. Такое внезапное и обнадеживающее «мы» вызвало у Валери нотки радости.
На душе как-то потеплело, и она расслабилась. «А он не такой уж и плохой», - изумленно подумала Валери, продолжая всхлипывать. Ей было уютно в его объятиях, а его успокаивающих шепот заставлял поверить в то, что все обязательно образуется.
Они стояли на балконе, ветер по-прежнему путался в волосах Валери, и аромат ее прядей щекотал нос Виктора. Ему совершенно не хотелось выпускать ее и терять магическую ауру уединения.
Внезапные сигнальные смутные мысли заставили Валери насторожиться. Внутренний голос нашептывал: «Аккуратнее. Он любит Линду, а она хоть и нет, но является твоей лучшей подругой. Подумай, нужны ли тебе дополнительные проблемы»
Она глубоко вздохнула и нехотя отстранилась от Виктора. Он разочарованно посмотрел на нее, но она не увидела этого. Валери боялась поднять на него глаза, страшась обнаружить в них жалость. Кроме того, ей было неловко из-за своих слез. Виктор выпустил ее из своих объятий и, как-то позабыв о Линде, подумал: «Ей нужно время».
Валери, стараясь не встречаться с ним взглядом, произнесла:
- Спасибо, за помощь, за то, что послужил жилеткой.
- В любое время к вашим услугам, - пошутил Виктор, надеясь вызвать улыбку.
А у Валери вспыхнула отчаянная надежда, что и у них все может быть когда-нибудь. Но ее яркий свет погас в лучах предостережений: «Он принадлежит Линде, для тебя он просто друг».
- Я учту. А что тебя привело? Проблемы? – она взглянула на него и стремительно отвела глаза.
Виктор вздохнул. Интимная невидимая нить единства разорвалась.
- Похоже на то.
Валери кивнула:
- Дай мне минутку. Я умоюсь, и мы все обсудим.
Не дожидаясь ответа, она выскочила с балкона и из спальни. Виктор задумчиво смотрел ей в след.


Сергей с умилением смотрел на мирно посапывающую Лику. Его все в ней восхищало и фарфоровая кожа почти детских щечек, и слегка вздернутый носик, и небесной голубизны глаза, и … Сергей вздохнул, он мог продолжать этот список бесконечно. Она была само совершенство.
Внушающий уважение, седовласый доктор уверил его, что Лика вне опасности и завтра вечером ее можно будет забрать домой.
Сергей осторожно убрал за ухо прядь белокурых волос, прилипших к нежной коже щеки. Лика зажмурилась и опасливо открыла глаза. Смутные тени постепенно стали приобретать знакомые черты лица.
Сердце Сергея учащенно забилось, когда Лике удалось сфокусировать внимание на нем и в глазах отразилось недоумение.
- Привет, солнышко! – жизнерадостно произнес Сергей.
Лика посмотрела на него широко распахнутыми глазами:
- Сереженька? А что я… - она огляделась по сторонам, - и ты здесь делаем? И это где?
Он взъерошил волосы:
- А ты ничего не помнишь?
Она на секунду задумалась, и лоб пересекла маленькая морщинка. Лика отрицательно покачала головой. Сергей выругался сквозь зубы. «Тоже мне друг, сам слинял, а мне объясняйся!»
Ему казалось, что попадись сейчас Глеб, он бы его задушил. А Лика по-прежнему изучала его безмятежной синевой глаз.
- Понимаешь, - начал он невнятно, - Тебе вчера стало плохо, похоже, ты что-то не то съела, и Глебу пришлось тебя доставить в больницу.
Глаза Лики испуганно расширились:
- Я умираю?
Сергей похолодел и, поперхнувшись, сжал ее руку в своей:
- Ну что ты! Ты в полном порядке и переживешь всех нас!
Лика немного расслабилась и, потупив взгляд, спросила:
- А Глебушка, где он? Он сердится и поэтому не хочет меня видеть?!
Когда она подняла глаза, то Сергей в них увидел море непролитых слез:
- Почему его нет? Он мне нужен, - заканючила Лика, а Сергей стиснул зубы.
«Я его удавлю собственноручно и башку отстрелю! Разве так можно?!» - негодовал Сергей.
Он сел на кровать и, приподняв легкую, как пушинку, Лику, обнял, а она продолжала упиваться жалостью к самой себе.

@темы: писанина

---

Добро и зло

Сомневаюсь, что такое кому-нибудь захочется постоянно видеть на рабочем столе, но все-таки вот:

1280*1024 1440*900

@темы: Арт, СПН

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

в этом что-то есть

Эклер - это чудо кондитерской мысли! С какой стороны ни откусил, крем автоматически оказывается с обратной. (с)

@темы: всякости

---

выплеск эмоций

коротко о 5.02 и 5.03 вместе

Я немоного отстаю с просмотром, но вот после последней серии начинаю уже подумывать о том, чтобы посмотреть сезон только после того, как его полностью отснимут. Чем дальше в лес, тем больше дровменьше меня все радует, а надежда на ХЭ стремительно тускнеет. Какой может быть ХЭ, если Сэм сосуд Люцифера, а Дин – архангела?! Что в финале сойдутся братья в бое не на жизнь, а на смерть? Тогда Крипке самого надо подрать на куски!
С одной стороны вроде логично и даже предсказуемо, по крайней мере я давно предполагала, что Сэм сосуд для Люцифера, ведь незря же его демонической кровью травили. Это так сказать был подготовительный этап, чтобы он смог выдержать. А с другой, ну меня совсем не удовлетворяет ответ Люцифера на вопрос Сэма «почему я?» «Сэм, это с самого начала должен был быть ты» - не, ну что за хрень, а? Это все равно, что сказать солнце греет потому, что оно солнце. Детский сад какой-то.
Вобщем, я в растрепанных чувствах

@темы: впечатления, эмоции, СПН, здравствуй, мысль!

---

5.02

28 штук

01 02 03
04 05 06
07 08 09
10 11 12
13 14 15
16 17 18
19 20 21
22 23 24
25 26 27 28

@темы: Арт, СПН